отступать к нашей переправе оттуда тоже удобнее. Граф… выделите надежного человека, пусть он возьмет человек тридцать-сорок из тыловых служб и человек десять солдат и встанет вот на этом перекрестке. Если сражение пойдет не так, отступление будет проходить именно в этом направлении. Он должен всех направлять в сторону переправы и немедленно отправить человека, чтобы тот разрушил мост возле замка. — Володя махнул в сторону моста, о котором говорил, хотя его с этого места было не видно, даже если выйти из шатра — замок загораживал.
— А мост выше по течению?
— О нем позаботится наш друг арзусец… Ллия Туте… ну и имена у них там. Я уже отправил к нему несколько гонцов с приказами.
— Несколько?
— На всякий случай. Уже был замечен вражеский разъезд. Один, правда, но кто знает. И еще, граф… проследите, пожалуйста, чтобы тут все нормально было. Мне надо бы навестить семью герцога, последняя возможность перед боем, а то как-то нехорошо даже получается.
— Все будет нормально. Я никогда прежде не видел в войсках такой дисциплины, какую навели в армии твои офицеры. Разве что в гвардии. Думаю, присмотр тут не нужен, но прослежу.
— Спасибо.
В замке Володя прежде всего осмотрел посты, устроил разнос командиру, у которого солдат заснул на часах, и только после этого навестил семью герцога. Герцогиня оторвалась от вышивания, которому обучала дочь, и вопросительно посмотрела на гостя. Ему, похоже, обрадовалась одна Генриетта, тут же похваставшаяся своей вышивкой, не обращая внимания на недовольный взгляд дочери герцога Аники и презрительное фырканье Корта.
Володя изучил вышивку.
— Неплохо, — признал он. — Только вот иголку бы потоньше, а то стежки большие получаются. Вот тут, видишь, неровно?
Генриетта изучила указанное место и со вздохом призналась, что «этот стежок у меня еще плохо получается».
Аника фыркнула:
— Что б ты еще понимал в вышивании.
Володя не обратил на это никакого внимания, чем оскорбил девочку неимоверно.
— Вы пришли что-то сказать, милорд? — вмешалась герцогиня из страха, что ее дети сумеют-таки вывести из себя князя и тогда неизвестно, что может с ними случиться.
— Не знаю, ваше сиятельство, радостные это для вас вести или нет, но ваш муж с армией на подходе. Скорее всего, завтра будет сражение.
— Надеюсь, папа тебе всыплет хорошенько!
— Да! — поддержал сестру Корт.
— Может, и так, — к их удивлению, согласился князь. — Ваш папа хороший командир, и бой будет трудным. Я не недооцениваю его и потому принял все меры к тому, чтобы победить. В остальном на все воля Бога…
— Какого? — удивилась графиня.
— Единого. — Володя улыбнулся. — У меня своя вера, графиня, ее сложно объяснить, а вдаваться в теологические споры у меня нет ни желания, ни нужных знаний.
Володя подошел к кровати.
— Как раны, Рокерт? Не беспокоят?
— Чешется очень, милорд, в остальном нормально.
— Чешется — это хорошо. Значит, заживает. Вот, — Володя положил на столик две таблетки. — Перед сном съешь их и запей кипяченой водой. Кипяченой, Рокерт, если не хочешь потом бегать каждые десять минут по нужде. Кстати, я всем советую пить только кипяченую воду во избежание проблем с желудком. Разведенное вино хорошо, но все-таки… Ладно, не буду больше мешать.
— И все-таки папа тебе покажет завтра!
Володя остановился, не дойдя до двери, и обернулся:
— А что будет дальше, девочка?
— Девочка?! — Аника задохнулась от гнева и тут заметила слабую улыбку князя. — Так ты еще и издеваешься?!
— Немного. Так что будет дальше, когда он покажет? Где остановится?
— Что значит, где остановится? — Девочка даже про гнев забыла, пытаясь понять, чего от нее хочет услышать чужеземец.
— Какая у него конечная цель? Трон Локхера? Хочешь стать принцессой?
— А если и так? — Аника с вызовом глянула на него.
— Да? Знаешь, я познакомился во дворце с Ортинией… Она всего на два года старше тебя.
— Ну и что? — Девочка все никак не могла сообразить, к чему ведет князь.
— Она серьезно болела… врачи думали, не выживет. Ее мать пришла ко мне, поскольку знала, что у меня есть возможность ей помочь. У меня хорошие лекарства, и принцессе стало лучше. Ее мать потом пришла к ней и долго сидела с дочерью… Она думала, что уже ее потеряла.
— Хвастаешься?
— Хвастаюсь? Нет, пытаюсь кое-что тебе объяснить. Так вот, когда королева просила меня о помощи, у нее в глазах стояли слезы… Она так смотрела на дочь… вот как вы, герцогиня. Вы ведь тоже любите дочь? Так вот, милая Аника, — Володя опять улыбнулся, заметив реакцию девочки на обращение, — чтобы вам стать принцессой, надо убить и Ортинию, и ее мать. Вы готовы это сделать ради титула?
Герцогиня вскрикнула… Похоже, до нее дошло. Она с ужасом глядела на Володю.
— Вам король дал титул герцога Торенды! — ахнула она.
Вскочила, не зная, к кому бросаться — к сыну или дочери.
— Вижу, вы поняли, — кивнул Володя.
Аника испуганно попятилась, но тут же взяла себя в руки и вздернула голову:
— Вы убьете меня и брата ради титула?
— Но ведь вы готовы были убить Ортинию и ее брата, чтобы стать принцессой?
— Вы… вы чудовище!!! — Герцогиня наконец притянула к себе детей и заключила их в объятия.
Володя пристально смотрел ей прямо в глаза, пока герцогиня не сдалась и не отвернулась.
— Правда? Только потому, что дело коснулось ваших детей? Судьба других вас не интересовала и мужа вы не осуждали?
Герцогиня побледнела, ее взгляд заметался, ища поддержки хоть у кого-нибудь.
— Милорд, — наконец выдохнула она… — Прошу вас… Пощадите их… Они же не виноваты…
— Не виноваты, что родились детьми герцога? Или в том, что отец забыл о клятве?
Володя отвернулся и снова направился к выходу, но опять задержался:
— А вот этого не надо.
Герцогиня, набравшая уже было воздух, чтобы что-то сказать, глотнула.
— Чего не надо?
— Предлагать мне не надо то, что вы только что хотели предложить. — Володя кивнул на Анику и снова глянул на ее мать. — Я прав?
Улияна медленно кивнула, в глазах страх уступил место ужасу…
— Нет, мыслей я не читаю, просто это самый очевидный ход, чтобы спасти детей и вроде бы легализовать мое положение в герцогстве. Но этого не надо, во-первых, потому что такой ход спас бы только вашу дочь, но не сыновей. Во-вторых, ваша дочь сама бы отказалась от такого спасения. И, в- третьих, ваш муж официально лишен титула королевским советом как мятежник, и этот же совет даровал титул мне. Потому я не нуждаюсь ни в какой поддержке с вашей стороны, а с подданными я попытаюсь договориться самостоятельно… — Володя выдержал паузу и, когда герцогиня совсем побледнела, закончил: — И по этой же причине вашим детям ничего не угрожает. Вы, как семья мятежника, тем же королевским советом лишены всех титулов и поместий, и никто из вас больше не может претендовать на герцогство. Если ваш муж проиграет, то в Локхере ваши притязания не поддержит никто — проигравших не любят.
Володя закрыл за собой дверь, неторопливо прошел по коридору и, только когда скрылся с глаз
