Они прошли в соседнее помещение, где на стеллажах от пола до потолка высились керамические изделия. Крупные пифосы, почти в человеческий рост, стояли на особых подставках в нижнем ряду. Далее шли амфоры и горшки.
– Я помню эту амфору, – сказала Светка, – ее добыли твои коллеги на Тамани. В скифском кургане.
Она делала ударение на втором слоге слова – амф(ра, а не (мфора – так говорят профессиональные археологи, вроде мореманов, которые непременно щегольнут жирным А в слове «компас».
– Честно говоря, странно… – продолжала Светка, разглядывая стеллажи. – Греческое изделие в скифском могильнике – не припомню такого.
Как и скифское в греческом, – подумал Глеб, вспоминая «репер времени».
– Вот она… Гм! Ее действительно трогали недавно. Это видно по слою пыли на полке. Но аккуратно поставили на место.
Глеб осторожно взял амфору. Обыкновенный, литра на три-четыре домашний сосуд, в хорошем состоянии. Знак гончара на месте. Он заглянул в черное горлышко.
– Тогда они взяли что-то оттуда! – настаивал он.
– Да нет же! – ответила Светка. – Амфора всегда была пустой.
– Кое-что все же там было, – шепнула Лара, все с тем же хитрым выражением лица.
Задерживаться она не собиралась ни на минуту: когда Глеб завел разговор со Светкой об археологических делах, Лара принялась теребить его за рукав, почесывать тайком по спине… В конце концов Глеб отдал Светке тубус с чертежами, предварительно вытащив оттуда носки и скороговоркой уведомив удивленную подругу юности, что заглянет позже. Как-нибудь… На днях.
– То, что было в амфоре, не обязательно запечатывать, – пояснила Лара, когда они вышли из музея, вновь оказавшись на тенистой Гимназической улице, над которой буквально смыкался свод из каштановых крон.
– Объяснишь на сей раз? – вялым голосом, безо всякой надежды спросил Глеб.
Лара посмотрела на него с той же усталой грустью. Глеб ей не верил, и она это знала. Зачем попусту тратить слова? – вот о чем говорил ее взгляд.
– Это может находиться внутри любого сосуда, даже открытого, – сказала Лара. – Сосуд запечатывает не пробка, а заклинание. Зонгар просто не пожелал тащить тяжелую амфору, а воспользовался чем-то поменьше. Армейской фляжкой из-под спирта, например.
– Да что там такое может быть? – засмеялся Глеб. – Уж не джинн ли?
– Джинн, – серьезно ответила Лара.
Глеб молча смотрел на нее. Лара говорила, глядя на свои шагающие ноги, бесцветным голосом, просто, казалось, размышляя вслух.
Теперь она точно сможет найти джинна. Потому что у нее есть волшебная дудка. Самого джинна дудка не определяет, но определяет Зонгара. А джинн сейчас в руках Зонгара. Пока Зонгар его снова не спрятал, она может найти и перехватить джинна.
Внезапно девушка остановилась, выхватила из сумочки глиняную дудку и бегло взяла несколько нот. Затем положила дудку на камень тротуара.
То, что произошло далее, могло быть какой-то иллюзией, фокусом, что навело Глеба на странную мысль, которая до сих пор ни разу не пришла ему в голову, несмотря на свою очевидность. Дудка медленно повернулась, рыскнула туда-сюда и замерла, чуть покачиваясь на точке равновесия. Лара не касалась дудки, не дергала ни за какую веревочку, даже не дула на инструмент.
Она распрямилась и поглядела вдоль улицы, в ту сторону, куда, как это выглядело, указывал рожок.
– Что там может быть? – деловито спросила девушка.
– Ничего, кроме автовокзала, – не думая, ответил Глеб, поскольку хорошо знал город.
Дудка показывала не точно по улице, а косила немного вправо: именно там и располагался городской автовокзал. Будь угол чуть круче, то это было бы направление на железнодорожную станцию Краснодар-1. Вполне логично было предположить, что Зонгар собирался покинуть город и в данный момент ожидал какого-то определенного автобуса.
– Тогда пойдем на автовокзал, покажи мне дорогу, – сказала Лара и тотчас двинулась по тротуару.
Глебу ничего не оставалось делать, как проследовать за нею.
Итак. Только что он был свидетелем некоего странного явления: предмет, к которому не прикасалась ничья рука, принялся вращаться на месте, будто внутри был скрыт специальный механизм.
Именно так, думал Глеб, вышагивая рядом с Ларой. Ничего другого и быть не может. Это просто- напросто реквизит фокусника. Дудка, которая может поворачиваться. Коль скоро это так, то речь идет не о безумной красавице, а о каком-то определенном плане. И он, Глеб является центральной фигурой этого плана. Иначе зачем использовать какое-то особенное устройство?
Но все это более чем странно. Неужели некие люди всерьез полагают, что выпускник университета, солидный человек, убежденный атеист, поверит во всю эту чушь? На основании того, что на тротуаре повернулась дудка.
Другой вопрос: зачем? Зачем кому-то надо, чтобы Глеб поверил в существование Лемурии, перемещений во времени и даже самого джинна? Что должно произойти, если он поверит?
Глеб вдруг понял, что выяснить это можно только одним способом: надо изменить мотивировку, сделать вид, что он принял реальность, которую навязывает ему эта девушка. Только в том случае он сможет узнать, что за сила использует его и какова ее цель.
– Здесь направо, – сказал Глеб, когда они дошли до улицы Седина. – Быстрее пройти дворами.
Лара послушно свернула, ее коса метнулась в прежнем направлении, не успевая за хозяйкой, но тотчас покорно улеглась на плече. Не потому ты решил изменить свою мотивировку, дружище, – подумал Глеб. – Просто ты хочешь быть рядом с нею, несмотря ни на что.
– Как далеко дудка видит Зонгара? – спросил он будничным голосом, будто говорил о самом обычном.
Лара недоверчиво покосилась на него, но все же ответила:
– Любое расстояние. Будь Зонгар в Австралии, дудка бы показала на юг.
– На юго-восток, – поправил Глеб. – Тогда не обольщайся. Возможно, Зонгар давно покинул город и просто едет где-то в автобусе, километрах в двухстах отсюда.
– Это легко проверить, – сказала Лара, остановившись и вновь достав из сумочки дудку. – В каком направлении автовокзал сейчас?
Глеб тотчас показал, удовлетворенно отметив, что до сих пор чувствует город, где прожил пять студенческих лет, словно свое собственное тело. Лара повторила мелодию и бережно уложила дудку на землю, смахнув ладонью пыльные листья да спугнув маленькую змею, что грелась на солнце. Дудка развернулась точно туда, куда надо. Глеб запоздало сообразил: ведь он мог указать и другое направление, и что было бы тогда? Лара каким-то образом могла управлять устройством.
– Значит, он все еще там, – сказала она. – Так ты что же – теперь уже веришь мне?
– Безусловно. Я вижу, как крутится твоя чудесная дудка. Вот если бы ты еще и вызвала скатерть- самобранку, то я бы оставил самые последние сомнения.
– Не время сейчас жрать, – отрезала Лара, пряча дудку в сумочку.
Автовокзал, как всегда, был полон всякого разномастного народа, смиренно ожидавшего на жаре, когда покой сменится движением. Автобусы отходили нечасто. Только что развернулся, жирно чадя выхлопом, Ростовский. Лара догадалась выложить дудку. Рожок указал ему вслед. Когда автобус повернул направо, чтобы выбраться из города, дудка нервически дернулась за ним. Глеб недоверчиво перевел взгляд с рожка на улицу. Автобус уже двигался за домами, Глеб ясно представлял его невидимый путь. Дудка неумолимо и медленно, словно стрелка часов, точно указывала на него.
– Зонгар в этом автобусе! – вскрикнула Лара.
Глеб недоумевал. Теория фокуса рушилась на глазах. Вряд ли Лара была в курсе, что Ростовский автобус свернет с улицы Гоголя направо, а потом – круто – налево, на Садовую. Вряд она сама управляла этой дудкой. Выходит, что дудка каким-то образом действительно находит положение Зонгара, который как раз и сидит в этом самом автобусе, сквозь жару и пробки пробивающемся на север.
– Мы можем его догнать… Впрочем, этого и не нужно… Пока… – Лара размышляла вслух, пытаясь
