закрыли головы руками.
— Не бойтесь, мы не дадим вас в обиду, — обратился он к туземцам.
Подняв головы и раскрыв от удивления рты, туземцы с благоговением смотрели на Алешу, и один из них — покрытый шрамами, старый охотник забормотал:
— О, оседлавший одноглазого Громовержца! О, величайший из великих! О, дарующий жизнь и укрощающий диких зверей…!
В этот момент на спине робота открылась дверца шкафчика, и оттуда высунулся мимикр.
— Кто это? — испуганно спросил Фуго, глядя на туземцев.
— Аборигены, — ответил Алеша. — Очень симпатичные, правда?
— Очень, — брезгливо поморщившись, согласился Фуго и закрыл дверцу. Я с ними знакомиться не буду, — пробубнил он из шкафчика. — Я не люблю дикарей.
— О, сидящий внутри всесильного бога! — увидев Фуго, запричитал туземец. — О, душа одноглазого Громовержца, направляющая железную руку! Я, простой охотник по имени Тумбук, приветствую тебя!
— Это он про меня? — снова высунулся Фуго.
— Про тебя, про тебя, — едва не рассмеялся Алеша. — Ты же сидишь внутри Цицерона. Вот они и считают тебя его душой.
А Цицерон в это время пытался разобраться со зверем. Он потихоньку наступал на него и уговаривал:
— Ну не надо быть таким упрямым и бестолковым. Единственное, что ты можешь здесь получить, это по шее. Иди, иди, поищи на ужин что-нибудь другое.
Будто поняв слова робота, хищник наконец развернулся и, негромко ворча, поплелся в джунгли.
Отгоняя зверя, Цицерон довольно далеко отошел от туземцев, а когда животное удалилось, Фуго выбрался на второе плечо робота и обратился к Алеше:
— Они что, действительно считают меня душой Цицерона?
— Ну да, — ответил Алеша. — Он так и сказал: тот, который сидит внутри Громовержца.
— Это хорошо, — мечтательно проговорил мимикр.
— А обо мне он сказал, что я величайший из великих, который оседлал Громовержца, — похвастал Алеша. — Нас приняли за богов.
— Здорово! — Фуго даже раздулся от важности. Он дождался, когда Цицерон приблизится к туземцам, вальяжно развалился на плече у робота и надменно проговорил: — Ну здравствуйте, здравствуйте, граждане аборигены. Вот решили навестить вас, посмотреть, как вы тут без нас поживаете.
— О, сидящий внутри Громовержца, — пробормотал второй охотник. Спасибо, что почтил нас своим посещением.
— Фуго, — прогремел Цицерон, и от его металлического голоса охотник вздрогнул. — Закрой дверцу и не морочь местным жителям головы.
— Алеша, — заговорил мимикр так, чтобы охотники его не услышали. Объясни ты этому паралитику: нам же выгодно, если нас будут принимать за богов. И еды дадут, и попить, а главное — дорогу покажут. Ну что здесь такого? Мы действительно для них боги. — При этих словах Фуго подтянулся, и его бесформенное тело приобрело что-то вроде важной осанки. — А так ведь они нас и обидеть могут. Дикари — они же как дети.
Вдвоем Алеша с Фуго убедили Цицерона не раскрывать своего обыкновенного небожественного происхождения, но договорились и не переигрывать. Главным для них было, как можно быстрее найти спасателей, и туземцы вполне могли им в этом помочь.
— А что, граждане аборигены, — начал мимикр. — Нет ли у вас водички попить? А то уже обедать пора, а мы ещё даже место для ночлега не подобрали. — Эту шутку Фуго несколько раз слышал от корабельного повара, она ему очень понравилась, и теперь он, как нельзя более кстати, решил испытать её в серьезном деле.
— Да, да, о сидящий внутри Громовержца, — быстро проговорил Тумбук. Есть у нас и вода, и пища, и место, где величайшие из великих могут отдохнуть.
— Ну вот, я все уладил, — сказал Фуго своим спутникам. — Уверен, без меня вы бы лопали древесную кору и ночевали в яме с кольями.
— Идите за нами, о, Оседлавший, Всесильный и Направляющий, почтительно склонив голову, предложил Тумбук. — Мы отведем вас в нашу деревню и там устроим праздник в честь трех величайших богов.
Все время оборачиваясь и приглашая за собой гостей, туземцы побежали вдоль скальной гряды. Цицерон без труда поспевал за ними, а Фуго, исполнившись собственного величия, сидел на левом плече, облокотившись о голову робота, и рассуждал:
— Если судьбе угодно сделать тебя богом, не надо противиться этому. Судьбе лучше знать, кто ты и какое место должен занимать в жизни.
— Влипнем мы с этим враньем в плохую историю, — вяло сопротивлялся Алеша. Он не прочь был посмотреть, как живут туземцы, ему нравилось уважение, которое им оказывают, но не знал, как надо вести себя в подобной ситуации.
— Ладно, — проговорил Цицерон. — Мы только на одну ночь. Утром пойдем дальше. Главное, чтобы за ночь они не стали атеистами и не прогнали нас палками и булыжниками.
Неожиданно охотники остановились, дождались Цицерона и оба указали вперед. Там, на большом живописном лугу, закрытом скалами с одной стороны и лесом — с другой, располагалось поселение туземцев. Несколько десятков хижин из веток и тростника стояли полукругом, обоими концами замыкаясь на абсолютно круглом озере. На самом берегу озера возвышалась квадратная каменная башня с плоской крышей, на которой была установлена тесанная плита для жертвоприношений. По обеим сторонам от башни виднелись огороды, и эти аккуратные грядки как-то сразу расположили пришельцев к аборигенам.
Вокруг хижин паслось десятка два здоровенных толстых животных, укрытых каким-то тряпьем, а на площади перед домами горело несколько костров. Ветер доносил до Алеши с Фуго вкусный запах печеных овощей, и оба путешественника почувствовали, как рты у них наполняются слюной.
— Это племя ваддаков. Наше племя, — сказал второй охотник. Он сложил ладони рупором и издал громкий протяжный вопль, извещавший соплеменников о прибытии важных гостей. И тут же в деревне поднялся переполох. Туземцы забегали по площади, посредине запылал огромный костер, а навстречу маленькой процессии вышел вождь племени в сопровождении небольшой свиты. Вдоль дороги выстроились две шеренги вооруженных воинов, которые переминались с ноги на ногу, с любопытством и страхом всматривались вперед и держали оружие наготове.
— Солдаты — это для чего? — обеспокоенно спросил Фуго, увидев множество раскрашенных свирепых туземцев.
— Вас встречает сам вождь — Воселаз, о Направляющий Громовержца, охотно объяснил туземец. Оба охотника знаками что-то показали своим собратьям и начали спускаться вниз.
— Может мы здесь подождем? — заерзал на плече робота Фуго. — А ты, Цицерон, сходишь один и принесешь нам поесть и попить.
— Назвался богом, теперь сиди, — ответил робот.
— Хотя, если его отколошматят дубинами, нам тоже не убежать, продолжал рассуждать Фуго. — Может мы попросим их принести сюда воды и фруктов?
— Они обидятся, — тихо проговорил Алеша. — Видишь, как нас встречают?
— Вижу, — разнервничался мимикр. — Поэтому и волнуюсь. А на богов, между прочим, не обижаются. Это мы — боги — их создали. Мы им и урожай, и добычу, и погоду делаем, а они не могут нам принести поесть..?
— Когда это ты их создавал? — удивился Цицерон. — Ты что-то быстро в роль бога вжился.
— Но они-то думают, что это мы…, — начал Фуго. Не договорив, он спустился в шкафчик и прежде чем закрыть дверцу, проговорил: — Умоляю тебя, Цицерон, ни в коем случае не доверяйся этим дикарям. Я много повидал их на разных планетах и знаю, вначале они принимают тебя как родного сына: кормят, поят, кладут спать, а потом ты просыпаешься от того, что тебя поливают соусом и посыпают специями. Очень тебя прошу, будь осторожен.
— Буду, — пообещал робот и обратился к Алеше: — Вот такими же дикими когда-то были и вы —