Кормик покачал головой, давая понять, что он не это имел в виду.
— Мне нельзя нырять, чтобы открыть решетку, как я изначально планировал, — объяснил он. — Если собратья заметят, что у меня мокрые волосы, они догадаются о моей причастности.
— Какую решетку? — уточнил Андрузис.
— Там простая сетка, закрепленная не слишком надежно, — ответил Кормик, указывая в северо- западный угол подводного бассейна. — За ней короткий туннель, и вы на свободе.
Некоторое время Андрузис пристально смотрел на монаха, затем аккуратно положил на землю раненого, поручив его четвертому пленнику, Канраку, и зашел в темную воду. Когда она была ему по пояс, юноша нырнул.
— Ты так боишься моего народа, — заметил Тоникуэй, презрительно глядя на Кормика и криво ухмыляясь.
Юноша фыркнул и покачал головой, не отрывая взора от места, где исчез Андрузис.
— Если это неправда, то почему? — настаивал шаман.
— Потому что этого ждет от меня мой бог, — отвечал Кормик.
Раздался всплеск, и из воды, хватая ртом воздух, вынырнул Андрузис.
— Путь свободен, — объявил он. — Там и правда плыть недолго, а потом сразу озеро.
— А как быть с ним? — спросил Кормик с искренним беспокойством, указывая на обожженного пленника, который был почти без сознания.
— Я возьму его, — пообещал Андрузис, затем подошел к монаху и положил руки ему на плечи. — Ты хороший человек, — сказал он просто.
Как раз это и нужно было услышать юноше, чтобы убедиться в правильности своих действий. Он мог жестоко поплатиться за свое неповиновение, но какое бы суровое наказание ни назначил отец де Гильб, оно не шло бы ни в какое сравнение с душевными муками, которые испытывал бы Кормик, если бы ничего не предпринял.
Через некоторое время он уже вышел из боковой комнаты. Сражение было в самом разгаре, и юноша надеялся, что шум и беспорядок, царившие вокруг, обеспечили ему необходимое прикрытие.
Он включился в битву и горячо молился о том, чтобы она оказалась последней.
Глава шестнадцатая
КОМПРОМИСС
Его называли разными именами. Казалось, везде, где хоть раз блеснул его великолепный клинок, сразу же рождалось новое, например Танцующий меч, Коршун и всякие эпитеты в превосходной степени. Какое бы из них ни прозвучало, все понимали, о ком идет речь, потому что другого воина, обладающего таким мастерством, не существовало. Но все разговоры в итоге сводились к одному имени — Разбойник. Так он любил представляться, и не один смельчак вздрагивал при мысли о том, что мог встретиться с ним где-нибудь на большой дороге южного Хонсе.
В этот день, верный себе, он, словно в танце, носился по полю боя, подпрыгивая и кружась в воздухе, повергая противников ударами ног и отмечая каждое приземление новой смертью. Сегодня вражеское войско состояло исключительно из низкорослых голубокожих троллей, легко отличимых от людей. Разбойник, как маленький ураган, врывался в толпу сражающихся и убивал одного врага за другим, его движения были четкими и верными.
Вот человек и тролль сцепились насмерть. Молниеносный, сильный, точный удар — и тролль, вскрикнув, падает на землю. Его убийца уже далеко, спешит к распростертому на земле воину, которого одолевают два тролля, а он отчаянно и безуспешно пытается увернуться от их копий.
Разбойник прыгнул между ними и на лету одновременно пнул обоих троллей в голову. Опешив, они отшатнулись в разные стороны, один повалился на землю, другой чудом устоял на ногах. Он-то и умер первым.
Разбойник направился к упавшему противнику. Тот, узнав его по черной маске и костюму, заголосил и вскинул лапы в жалкой попытке защититься.
Чувствуя, что еще одна тварь вскочила ему на спину, Разбойник высоко подпрыгнул, перебросил меч из правой руки в левую, улучил момент и вонзил богато украшенный клинок ей в грудь. В этот же момент он хлестким ударом ноги с разворота отшвырнул в сторону тролля, лежавшего на земле. В следующую секунду Разбойник, отступив на шаг, вернул меч в правую руку, но лезвием в обратном направлении, резко повернулся и полоснул по груди одного из своих преследователей.
Второй тролль отпрянул и побежал прочь. Человек в черной маске перехватил меч, мощным ударом левой руки добил врага, истекающего кровью, и бросился за ним. Тролль закрылся щитом и своим коротким клинком, но разве они могли противостоять острому как бритва оружию Разбойника? Осколок щита вместе с отрубленной голубоватой лапой отлетел в сторону, короткий меч упал на землю, следом покатилась и голова тролля.
Воин по прозвищу Разбойник остановился и перевел дух. На поле оставалось десятка два троллей, сохранивших строй. Они шли в дальнем конце поля плотным клином.
Глаза под черной маской сузились. Разбойник с воплем бросился в атаку.
Он кричал до тех пор, пока враги его не заметили. Гарибонд махнул мечом, отразил летевшее в него копье. Еще одно он поймал свободной рукой и швырнул на землю. Не останавливаясь, повернулся боком и откинулся назад, чтобы его не задело третье, присел, перекувырнулся, пропуская над собой четвертое копье, затем моментально вскочил и перепрыгнул через пятое.
Тролли видели, что он приближается, и принялись забрасывать его градом камней.
В крике Разбойника звучали гнев и веселая ярость. Уворачиваясь, наклоняясь, дико размахивая мечом и свободной рукой, он вышел из жуткой переделки без единой царапины.
Строй, казавшийся столь внушительным еще несколько секунд назад, дрогнул. Тролли пустились наутек от этого безумца с множеством имен, каждое из которых внушало ужас.
Засверкал великолепный клинок. Голубокожие существа падали мертвыми одно за другим. Разбойник уложил четверых, а всех остальных долго преследовал, пока не прогнал с поля совсем.
Он был зол оттого, что находился здесь, в разлуке с любимой, что попался на удочку. Но отрицать упоение этой яростной битвой с непримиримым врагом Брансен не мог.
Вся злость, безумная ярость разлилась по жилам, делая его сильнее и быстрее. Он жаждал все новой и новой крови троллей.
— Хорошо, что вы заманили его сюда, — заметил брат Джонд Дамолни Доусону Маккиджу, наблюдая, как Брансен словно в танце преследует убегающих троллей.
С этими словами монах опустился на колени перед раненым вангардским воином, закатал его тунику и осмотрел зиявшую в груди рану, из которой хлестала кровь. Зрелище было столь ужасным, что Джонд тяжело вздохнул, прежде чем взяться за гематит, энергия которого позволила бы остановить кровотечение.
— Ему это на пользу так же, как и нам, — отозвался Маккидж с ноткой оправдания в голосе. — Иначе ваш орден выдал бы его владыке Делавалу, и беднягу кинули бы в мешок со змеями.
Брат Джонд прервал начатую молитву, но, увидев, что кровь не остановилась, продолжил исцеление. Уже через секунду лечение подействовало, и Джонд облегченно вздохнул. Теперь раненый был вне опасности.
Монах сел на пятки и уронил окровавленные руки на бедра.
— Думаете, его казнили бы? — спросил он Маккиджа, радуясь возможности поговорить и отвлечься, необходимость которой была очевидна им обоим. — Делавал никогда не убил бы такого мастера владения клинком! Могу поспорить, он поскорее отправил бы его на юг сражаться с Этельбертом.
— Говорят, Разбойник немало досадил принцу Иеслнику, любимому племяннику Делавала. Так что, попади он в руки владыки, ему не дали бы шанса показать свое мастерство. Да и сам Брансен вряд ли сражался бы за Делавала. У него была стычка с владыкой Прайда. Ходят слухи даже об убийстве.
