Каван с достоинством носил плед цветов клана и держался уверенно. Пусть люди и отпускали в его адрес колкие замечания, он отражал их сдержанно и достойно.
– Со временем клан поймет, что я всего лишь хочу служить им, как это делал мой отец – справедливо и мудро.
Гонора остановилась. Резкий зимний ветер жалил ее щеки, от холода она немного дрожала. Или от собственных тревог?
– Но они тебя оскорбляют!
– Я думаю, скорее, кто-то оскорбляет их. Слухи возникли сразу же после смерти отца. Такое впечатление, что кто-то изо всех сил старается посеять раздор среди членов клана.
– Ты прав, – сказала Гонора. – А это значит, что…
– Убийца остался среди нас, – докончил Каван. – Он никуда не ушел, а это приводит меня к мысли, что он еще не закончил свое черное дело.
Гонора содрогнулась, с благодарностью подумав о теплых объятиях мужа. Он медленно обнял ее и притянул к себе. Рядом с ним никто не мог ей навредить, а он любовно подбадривал ее. Каван обладал мужеством и силой прирожденного лидера, и она гордилась тем, что стала его женой, хотя и беспокоилась о его безопасности.
– Мы должны его отыскать, прежде чем он сделает еще какую-нибудь гадость, – сказал Каван.
– Да как мы его найдем, если он прикидывается одним из нас?
– То-то и оно. Он прикидывается, а на самом деле он не один из нас. Его преданность отдана кому-то другому, не клану.
– А кому? – спросила Гонора.
Каван взял ее за руку, и они пошли дальше.
– Это только один из вопросов, требующих ответа, но давай отложим его на потом. Пусть это время будет только для нас с тобой.
– Нет никакого времени для нас с тобой, – выпалила Гонора.
Каван повернул ее к себе лицом и обнял за талию.
– Прошедшие недели оказались для всех нас тяжелым испытанием. Нарушен привычный порядок, каждый час каждого дня наполнен скорбью. Нам пора возвращаться к обычной жизни клана, а начать должны мы с тобой.
– Ты прав, – согласилась Гонора, хотя и неохотно.
Это было трудное для всех время, и клан, конечно же, ждет, когда новый вождь скажет им, что делать дальше. Если он решительно возьмет власть в свои руки и будет вести себя уверенно, члены клана пойдут за ним. Тут ей в голову пришла одна идея.
– Если мы будем едины и сильны, клан последует за нами, а мерзавец…
– Выдаст себя и даже не поймет этого, – улыбнувшись, докончил Каван.
Гонора тоже улыбнулась:
– Он не сумеет внести разлад в клан, как делает это сейчас, потому что все они снова будут довольны и уверены в своем новом лэрде.
Каван чмокнул ее в щеку.
– Ты такая умная! Меня это возбуждает.
– Ни за что бы не сказала… – Гонора почесала в затылке. – Поцелуй? Это был поцелуй? Потому что если да, то я протестую…
Внезапно оказалось, что ее рот запечатан его губами, его язык нырнул глубоко внутрь и дразнил ее, переплетясь с ее собственным языком. Гонора обвила шею мужа руками, даря ему те же неистовые ощущения.
Тут послышалось хихиканье и какой-то писк. Они неохотно, с досадой отлепились друг от друга, нахмурившись, обернулись и увидели маленьких девочек. Те стояли в нескольких футах от них и показывали на супругов пальцами.
– У нас появилась публика, – прошептала Гонора.
– Вот и хорошо. Они непременно расскажут об этом родителям, новая сплетня вытеснит прежнюю, и я не удивлюсь, если в деревне начнут биться об заклад на то, когда у нас родится наследник.
Гонора уже думала об этом, понимала, что это ее долг… но при чем тут долг? Она будет счастлива подарить своему мужу наследника – дитя, рожденное в любви, воспитанное в любви и купающееся в любви. Внезапно мощная волна эмоций захлестнула Гонору, в горле у нее встал ком, а на глаза навернулись слезы.
Она отодвинулась от мужа и отвернулась, не желая, чтобы он увидел ее чрезмерное волнение. Но Каван не дал ей этого сделать. Он подошел сзади, обнял ее за талию и притянул к себе. Гоноре казалось, что она просто тает от счастья.
Она запрокинула голову назад, а когда он положил руки ей на живот, легонько прижала эти сильные, но ласковые руки своими.
– Но ведь ты скажешь мне, если забеременеешь?
Гонора негромко рассмеялась:
– Я прокричу об этом со стены замка. Я буду так счастлива и горда!
Каван уткнулся носом в ее волосы.
– Я рад это слышать.
– А ты сомневался? – удивленно спросила Гонора.
– Все же я был не самым лучшим мужем.
Гонора повернулась в его объятиях и широко улыбнулась:
– Согласна, но только частично. А если честно, то я понимаю твою первую реакцию, потому что и сама почувствовала нечто подобное.
– Ты не хотела меня в мужья.
– Нет, не хотела. И почувствовала облегчение, когда отчим пришел с этим предложением к твоему отцу, а ты меня отверг. Когда ты вернулся и нас навязали друг другу, мне это понравилось еще меньше. Но…
– Ты меня полюбила, – нахально заявил Каван.
Гонора расхохоталась:
– Глубоко и преданно.
– Потому что я неотразим, – поддразнил ее Каван.
Она покачала головой.
– Потому что ты хороший человек. Я всегда мечтала выйти замуж за хорошего человека. Ты честен и справедлив, и я могу тебе доверять. Ты хороший человек.
Каван, утратив дар речи, уставился на нее, и Гонора захихикала:
– И конечно, помогло то, что ты красавчик и прекрасный любовник.
Каван тряхнул головой и усмехнулся:
– Когда я согласился с тем, что ты будешь моей женой, то получил гораздо больше, чем мог рассчитывать.
– Ты получил хорошую женщину.
– Нет, – сказал Каван, – я получил замечательную жену и горжусь тем, что она у меня есть.
Глава 30
Каван поцеловал жену. Собственно, он вообще не хотел прекращать целовать ее. Она была не просто замечательная женщина. На самом деле на свете не было нужных слов, чтобы описать все его чувства к ней. Он и не пытался. Гораздо проще – и гораздо, гораздо приятнее – показать ей это.
Она была такой сладкой (впрочем, как всегда), что Каван мог бы растянуть свой поцелуй на долгие часы, если бы не взывавший к нему долг. После гибели отца на него навалились дела, и он уже не мог проводить время так, как раньше.
Каван прижался щекой к щеке жены.
– Я должен встретиться с братьями.
Гонора вздохнула, соглашаясь.
– Тогда я побуду с твоей мамой.
Каван взял ее за руку и неохотно повернул назад к замку.
