уничтожен индейцами сиу?
— Что? Что вы говорите? — вскрикнул вне себя Мэксим.
— Ну да! Вчера ночью сюда добрался один из солдат Деванделля. Индейцы напали на отряд на рассвете. Кажется, никому, кроме этого солдата, спастись не удалось. Вы, впрочем, тоже удрали?
— Да нет же! Нас полковник полтора дня назад отправил с одним поручением. Мы ничего и не подозревали… Господи Боже!.. Так отряд уничтожен? А сам полковник Деванделль? Что с ним? Он убит?
Старик пожал плечами.
— Кто же знает что-нибудь определенное? — пробормотал он.
Мнимый гамбусино и Миннегага обменялись друг с другом полными злобной радости взглядами.
Гарри и Джордж вне себя от горя опустили головы.
— Вы слышали, товарищи? — задыхаясь, обратился к трапперам агент.
— Горе нам! — вздохнул Гарри.
— Это дело рук Яллы. Это она нанесла Деванделлю ужасный удар! — как бы про себя бормотал агент с затуманенным взором. — И, поди, этому вампиру удалось захватить нашего командира живым в свои грязные лапы! Теперь она издевается над беднягою, терзая его.
— Нет, нет! — закричал Джордж. — Будем надеяться, мистер Мэксим, что этого не случилось, не могло случиться! Будем надеяться, что наш бравый командир пал как воин, в бою, и Ялле досталось только бездыханное тело!
— Да, будем надеяться! — уныло согласился агент, подавляя невольный вздох. — Мы рассчитывали присоединиться к почтовому каравану…
— Да, конечно, присоединяйтесь! — радостно ответил сержант.
Минуту спустя агент дрожащим, неверным голосом задал вопрос сержанту:
— Послушайте, старина! Уверены ли вы, что отряд полковника действительно разгромлен?
Сержант пожал плечами.
— Говорю же я вам! Какие же сомнения могут быть? Отряд был крошечный. Вы это должны знать лучше меня… А индейцы словно обезумели…
На побледневшем лице агента лежало выражение глубокой скорби. Две крупные слезы сползли по ресницам и покатились по впалым щекам. Но Джон Мэксим быстро собрался.
— Что же делать? — пробормотал он, пожимая плечами. — Такова жизнь в этом краю. Сегодня ты, завтра я… Кто знает, что суждено нам? Но, клянусь, если только я раньше времени не лягу в могилу, я отдам всего себя одному делу: я буду мстить всем краснокожим за гибель моего командира. Я и раньше не особенно мягко относился к этим зверям. Но все же… Теперь, пусть судит меня Бог, ни один краснокожий не увидит от меня пощады. Я не успокоюсь, пока в отместку за полковника не погублю тысячу краснокожих демонов…
В то время как велись эти переговоры, обоз стоял на месте и большинство людей эскорта держались около фургонов с ружьями наготове. Но мало-помалу к разговаривавшим присоединились несколько скваттеров.
Когда же переговоры были закончены, сержант дал свистком сигнал, и погонщики захлопали бичами, подгоняя лошадей. Фургоны тронулись с места и, врезаясь огромными колесами в рыхлую почву, поплыли, качаясь и как будто ныряя. Обоз держал путь по направлению к Соленому озеру.
Агент Джон Мэксим и оба траппера ехали в авангарде, держась рядом с руководителем каравана. Мнимый гамбусино, по-прежнему держа Миннегагу у себя за спиной, понемногу отстал.
— Ты все поняла, дочь моя, что говорили белые? — шепнул он девочке.
— Да, отец! Бледнолицые разбиты. Моя мать исполнила свою заветную мечту…
— Твоя мать… твоя мать! — проворчал индеец. — Она слишком поддается своим страстям. Теперь она ослеплена жаждою мести и готова поставить на карту все…
— А разве она не права? — горячо вступилась индианка. — Разве она не должна была отомстить полковнику за гибель моего брата, Птицы Ночи?
Странная улыбка зазмеилась на устах индейца.
— Птица Ночи? — прошептал он. — Ты плохо знаешь свою мать, дитя. Поверь, в глазах Яллы Птица Ночи стоил меньше, чем в моих глазах эта трубка… Она сама послала парня на убой.
— Не говори, не говори так! — страстно отозвалась девочка. — Я знаю, все сиу уважают, все сиу боготворят мою мать!
Красное Облако обернулся в седле, и его взгляд встретился с искрящимся взором девочки,
— Да, в твоих жилах, я это вижу, течет гораздо больше крови Яллы, чем моей. Ты еще ребенок, но я грубо ошибаюсь, если из тебя не выйдет существо еще более страшное, чем твоя мать! Вот что!
— Да! Я — дочь Яллы!
— И моя!
— Кто знает? — страстно крикнула девочка. — Может быть, ты вовсе не отец мне? Мне довольно того, что у меня есть мать, за которую я готова убить кого угодно… Даже тебя, отец!
— Ну, тише, тише! — прикрикнул на звереныша индеец. — Так или иначе, ты в самом деле моя дочь. Помолчи. Впрочем, постой. Скажи, уверена ли ты, что, когда покидала палатку Деванделля, он был уже мертв?!
Миннегага пожала плечами.
— Мой нож вошел в его спину. Он упал как подкошенный. Хлынула потоком кровь. Что я еще знаю?
— Да, да! Не будем же, дитя, больше возвращаться к разговорам об этом! Ведь если только ты не убила полковника, то он достался твоей матери, а она не замедлит докончить то, что так удачно начала ты, моя красивая змейка. Вот теперь меня интересует вопрос: если отряд Деванделля уничтожен и сиу спустились в прерию во главе с твоей матерью, то что, собственно, остается делать нам?
— Если бы мы могли бросить этих бледнолицых… Нам было бы легко теперь присоединиться к отрядам сиу, отыскать мою мать. Разумеется, потом мы непременно напали бы на этот караван и перерезали бы всех, всех! Тут много белых женщин. Я их ненавижу! Тут есть белые дети. Я сама перерезала бы им горло!..
— Потише, потише! — прервал ее взволнованным шепотом индеец. — Ты, говорю же, еще более кровожадна, чем твоя мать! Нет, ты городишь вздор! Ялла еще далеко отсюда. Наконец, она послала нас разыскать Левую Руку, и мы подвергнемся ее гневу, если не исполним ее поручения и самовольно вернемся к ней, а я знаю лучше тебя, что такое навлечь на себя гнев Яллы…
— А если я не хочу бродяжничать тут с тобою? Если мне больше нравится быть с матерью, чем с тобою?
Глаза индейца загорелись. Он обернулся к сидевшей за его спиною девочке и сказал угрожающим голосом:
— Миннегага! Ты забываешь закон нашего племени! Разве ты не моя дочь?! Разве я не имею права швырнуть тебя с седла вот тут, в траву? И если тебя пожрут койоты или растерзают волки, то никто не осудит меня за это. Потому что я твой отец и имею право на твою жизнь и смерть. Не забывай этого, девочка!
В ответ Миннегага злобно заскрежетала зубами, потом хрипло рассмеялась.
А караван, прокладывая себе дорогу в густой траве прерий, все двигался по направлению к Соленому озеру.
Колыхались, словно корабли в бурю, огромные фургоны.
Луна освещала своим бледным, призрачным светом фантастическую картину. По обеим сторонам в густой траве скользили нечеткими тенями трусливые койоты, словно выжидая, не отстанет ли кто из путников…
ПРЕРИИ В ОГНЕ
Всю ночь караван двигался в направлении Сьерра-Эскаланте, далеко обходя большие долины, орошаемые Ямпой, притоком Колорадо. Эти долины слишком часто посещались индейскими охотниками. В горах сержант надеялся не только с большей легкостью ускользнуть от внимания чейенов и сиу, но и найти средства к защите в случае неожиданного нападения.
Взошедшее утром солнце застало караван в прерии. Зеленеющие вершины Эскаланте были еще
