В пяти шагах от него стоял высокий мускулистый индиец, с гордой головой, сидящей на широких и крепких плечах. Скрестив руки на груди, сверкающим взглядом он смотрел на капитана, сохраняя неподвижность бронзовой статуи.
– Я обязан тебе жизнью, – сказал капитан.
– Возможно, – ответил индиец.
– Дай мне руку. Ты храбрец.
Индиец почтительно пожал руку, которую капитан протянул ему.
– Могу я узнать твое имя?
– Саранги, – отвечал индиец.
– Я никогда этого не забуду.
Последовало краткое молчание.
– Что я могу сделать для тебя? – продолжал капитан.
– Ничего.
Капитан вынул кошелек, набитый гинеями, и протянул ему. Индиец гордым жестом оттолкнул его.
– Я не знаю, что делать с золотом, – сказал он.
– Ты богат?
– Меньше, чем вы думаете. Я охотник на тигров в Сундарбане.
– Но почему ты оказался здесь?
– В Черных джунглях нет больше тигров. Я поднялся на север в поисках других.
– А куда ты идешь теперь?
– Не знаю. У меня нет родины, нет семьи; брожу по своей прихоти в джунглях.
– Хочешь пойти со мной?
В глазах индийца сверкнула молния.
– Если вам нужен сильный и смелый человек, который не боится ни диких зверей, ни гнева богов, то я ваш.
– Пойдем, храбрый индиец, и тебе не придется жаловаться на меня.
Капитан повернулся, но тут же остановился.
– Куда, по-твоему, убежал тигр?
– Очень далеко.
– Будет возможность найти его?
– Не думаю. Впрочем, я сам возьмусь убить его, и в скором времени.
– Вернемся в бенгали.
Бхарата, который присутствовал при этой сцене, ждал их, не отходя от слона.
– Вы ранены, капитан? – с тревогой спросил он.
– Нет, мой храбрый сержант, – отвечал Макферсон. – Но если бы не подоспел этот человек, меня бы сейчас не было в живых.
– Это невероятно, – сказал Бхарата, обращаясь к Саранги. – Никогда не видел ничего подобного. Я бы не поверил, что такое возможно, если бы не видел сам.
Улыбка была единственным ответом.
Все трое забрались в паланкин и меньше чем за полчаса добрались до бенгали, у которого их ожидали сипаи.
При виде этих солдат Саранги нахмурился. Он казался обеспокоенным, но постарался свое волнение скрыть. К счастью, никто не заметил этого в суете, вызванной возвращением охотников.
– Саранги, – сказал капитан, поднимаясь вместе с ним и Бхаратой на крыльцо. – Если ты голоден, вели принести себе все, что ты хочешь, если устал, займи любую постель, а если хочешь охотиться, бери любое оружие, которое тебе здесь понравиться.
– Спасибо, хозяин, – ответил индиец.
Капитан вошел в дом. Саранги же уселся на крыльце перед дверью. Его лицо еще больше помрачнело, глаза горели странным огнем. Раза три или четыре он поднимался, как бы желая войти в бенгали, но тут же снова садился, охваченный каким-то волнением.
– Кто знает, какая судьба ждет этого человека, – прошептал он глухо. – Возможно, смерть. Странно, но этот человек как-то сразу мне сделался близок. Мы никогда не виделись, но я чувствую, что он мне почти что родной. Мне кажется, что лицо его мне знакомо. Оно похоже… Но не будем называть ее…
Он поднялся и принялся расхаживать взад и вперед, с головой, склоненной на грудь, и с нахмуренным лбом.
Проходя мимо загона, он услышал из-за загородки голоса. Остановившись, он резко поднял голову. Поколебался в нерешительности, и оглянувшись вокруг, чтобы убедиться, что он один, приник к изгороди, внимательно прислушиваясь.
