Валентин Александрович знаком подал общую команду, и сидящий ближе других к борту капитан Туруханов выпрыгнул за борт первым. Сам подполковник успел еще посмотреть вперед и видел, как сопровождающий спрыгнул с подножки кабины и некоторое время бежал по дороге, гася скорость. Спецназовцы не бежали. Они выпрыгивали спиной вперед, но оставаясь при этом лицом к уходящей от них машине, делали пару шагов, чтобы погасить скорость, и тут же совершали кувырок вперед, чтобы полностью затормозиться. И так один за другим с коротким интервалом. Скорость машины была тоже просчитана, и даже спидометр проверен во избежание технической погрешности. Но этим занимался не спецназ, а группа обеспечения ФСБ. Спецназ же просто десантировался на дорогу. Выпрыгивать на ходу было необходимо потому, что с противоположного берега пограничной реки любой случайно оказавшийся поблизости патруль польских пограничников имел возможность услышать звук идущей по дороге машины и наверняка обратил бы внимание на то, что машина остановилась. А так – ну, едет ночью машина, и что в этом странного! Проехала мимо по своим делам, и все…
После десантирования тем, кто совершил прыжки первыми, пришлось бегом преодолеть небольшую дистанцию, чтобы соединиться с командиром, который и завершил операцию высадки. Грузовик поехал дальше, в кабине остался еще один сопровождающий, с которым грузовик свернет на боковую дорогу и вскоре выедет на уже пройденный путь, чтобы преодолеть его в обратном направлении и затемно вернуться в Брянскую область.
– Все на месте? – Валентин Александрович вытер пот со лба и осмотрелся. Белорусский климат отличается от климата Центральной России, но жара даже в Белоруссию шагнула. А если учесть, что от здешних болот всегда держится высокая влажность воздуха, то климатические аномалии здесь переносятся еще тяжелее. Подполковник не считал своих бойцов, он их чувствовал. Но если бы кто-то неудачно приземлился после прыжка, что тоже иногда случается, то уже вышел бы на связь через «Подснежник».
– Быстро с дороги… – подсказал белорусский капитан, погоны которого Валентин Александрович только что успел рассмотреть при свете звезд. Сам капитан, возможно, и не знал звания Свентовитова, поскольку тот, как и другие офицеры группы, был без погон, хотя и в обычной камуфлированной одежде.
Звука идущей машины слышно не было ни с одной, ни с другой стороны; тем не менее все с дороги спустились и снова сгруппировались в ближайших кустах.
– До реки 200 метров, – показал капитан собранной, как стрелка компаса, ладонью.
– 185 от дороги, – поправил его подполковник. – Так наш спутник подсчитал. А он никогда не ошибается.
Капитану возразить было нечем, поскольку он с такими точными спутниковыми измерениями никогда не работал и даже с рулеткой по берегу, скорее всего, не ползал, измеряя расстояние, и он первым двинулся вперед. Группа пошла за ним двумя колоннами, но не растягиваясь. До берега не дошли метров 30, остановились и сгруппировались, когда лица уже чувствовали свежесть воды. На месте капитан сделал знак рукой, требуя соблюдения тишины, не понимая, что спецназовцы не приучены в боевых условиях произносить хотя бы одно лишнее слово.
– Наш стационарный пост в кустах. Пойдемте, узнаем обстановку…
Предложение относилось явно к подполковнику Свентовитову, которого капитан сразу и безошибочно принял за старшего по званию и по должности. Но удивляться этому не приходилось; у военных людей существует особый нюх на командиров, даже если командиры себя не демонстрируют таковыми.
Группа осталась на месте, к посту пошел только белорусский капитан, и за ним подполковник Свентовитов с майором Веримеевым, своим заместителем, которому командир сделал знак следовать за собой. На груди майора висел объемный футляр бинокля с тепловизором. При переноске вещь не слишком удобная, но бывает, что в работе незаменимая.
Перед кустами капитан пригнулся. Старшие офицеры последовали его примеру. Земля приподнялась перед капитаном и отошла в сторону целым пластом – открылась укрытая дерном дверца. Но она не откидывалась полностью, чтобы не сбросить маскирующий ее дерн, а только приподнялась на расстояние, необходимое для человека, чтобы забраться внутрь. Забрались втроем в достаточно просторный бетонный бункер.
– С советских времен остался? – выпрямившись в полный рост, поинтересовался Свентовитов, помнивший такие же точно сооружения на китайской границе в Забайкалье.
– Нет. Мы уже сами строили, – ответил старший лейтенант, встретивший их внутри. – По старой советской технологии и по старым чертежам. В советское время здесь граница спокойной считалась. Нарушителей не было.
– А сейчас?
– Бывают. Контрабандисты в основном.
– Ваши или поляки?
– И наши, и поляки, и русские, и южные соседи… – последовал кивок в сторону недалекой границы с Украиной. – Больше всего поляков. Они народ неспокойный.
– Это уж точно, – согласился капитан. – Докладывай, что наблюдаете?
– Штатный патруль прошел 15 минут назад. Следующий пройдет через час сорок пять минут. Они с немецкой пунктуальностью график выдерживают. Но у них там, кроме патруля, еще наряды, бывает, прогуливаются. Впрочем, сейчас не должно быть. Вечером с нашей стороны пять мужиков на двух тракторах на берег приехали. Выпили четыре бутылки водки, бутылки забросили на польскую территорию, через реку. Мужики только уехали, из кустов два польских пограничника выбрались, пустые бутылки подобрали. Но эти тоже вскоре ушли. Мы видели. Только вот не видели, как они пришли. Там есть место, «мертвая зона» для просмотра. Там, должно быть, и шли. Но они только за трактористами наблюдали. Те в открытую сидели, не прятались. А поляки слюни глотали. Послали, наверное, отследить. Сейчас тишина.
– Проверим тишину.
Свентовитов кивнул майору, тот достал бинокль и двинулся к смотровой амбразуре, от которой пришлось отодвинуть сержанта.
– Тепловизор? – с уважением спросил старший лейтенант.
– Тепловизор, – подтвердил подполковник.
Осмотр противоположного берега длился около пяти минут. Наконец майор убрал бинокль в футляр и обернулся:
– Тишина. Можем идти.
– Там, где спуск самый неудобный, место мелкое, – подсказал старший лейтенант. – На десять метров правее нас.
– Спасибо, – согласно кивнул подполковник.
– Я за вами отсюда понаблюдаю, – сказал капитан. – Моя миссия закончена. По крайней мере, до вашего возвращения.
Валентин Александрович пожал белорусским пограничникам руки.
Сам переход границы проходил без осложнений. Бойцы разделись перед рекой, соблюдая при этом естественную тишину. Все вещи, документы и оружие быстро упаковали в водонепроницаемые пакеты, где хранилась и другая одежда, гражданская. И спокойно, опять двумя колоннами, ушли в Польшу. Там сразу на берегу одеваться не стали. Бегом отдалились от границы на полкилометра и только после этого, укрывшись в небольшой, но глубокой ложбинке и выставив часового, оделись. Когда все были готовы, подполковник Свентовитов посмотрел на часы и удовлетворенно кивнул сам себе:
– Десять минут запаса. Можем бежать не слишком быстро. Сидеть у дороги тоже ни к чему. Вперед! – показал он рукой направление, даже не сверяясь с картой, которую за дни подготовки выучил наизусть.
За два часа им предстояло бегом обогнуть городок Влодаву, где тоже стоял пограничный пункт, только уже на польско-украинской границе. Поскольку отношения российских пограничников с белорусскими более тесные, чем с украинскими, границу переходили через Белоруссию, но в дальнейшем предстояло двигаться какое-то время вдоль украинской границы. Но это создавало меньше проблем, чем возникло бы их при переходе через Украину.
Бежали в одном темпе, не слишком торопясь, но без остановок. Подполковник Свентовитов не зря просидел над изучением карт спутниковой съемки много часов. Он вел точно и не ошибся даже тогда, когда
