как в меня начнут стрелять.
– Позовите Адама, – распорядился имам. – Он спит после ночной работы. Разбудите и позовите. Петя Востриков хочет с ним познакомиться…
Один из охранников побежал бегом. Приказы Султана Магомедова здесь исполняли быстро и неукоснительно.
– Не помню, чтобы я высказывал такое желание, – сказал я, сразу вспомнив, что имя Адама я уже слышал: если не ошибаюсь, про него говорил Имран, что этот парень пулей влет муху бьет. Снайпер… Мне, вообще-то, интересно было бы посмотреть, как стреляют муху влет из снайперской винтовки, если даже бегущего человека удержать в оптическом прицеле гораздо труднее, чем простым автоматным прицелом.
– Ты просто еще не знал, что Адам существует. Иначе обязательно пожелал бы с ним познакомиться. Он хороший стрелок, но не может полностью освоить возможности своей винтовки. Ты ему поможешь…
– Мы, кажется, договорились, что мне даются сутки на раздумья, – заметил я.
– Но ты написал же в письме… – напомнил имам.
– В письме не мои слова, а ваши. Они же и Братишкина касались…
– Да… – согласился Султан Магомедов. – Я, как всегда, тороплю события. Но слова я назад не беру. Я дам тебе сутки на раздумья.
Он выбрался из-за стола и пошел к занавеске в углу грота. Отодвинул ее и скрылся там. Я оглянулся, не понимая, что мне делать, поведут ли меня снова в клеть или закроют где-то в другом месте. Автоматные стволы по-прежнему смотрели на меня, но уже не так откровенно настороженно. Охранникам показалось, что мы с имамом договариваемся, а это значило бы, что я мог стать среди них своим. И в глазах охранников уже не было прежнего напряжения.
Я решил использовать эту ситуацию, неторопливо встал и потянулся, распрямляя плечи. Автоматные стволы не поднялись резко, а только чуть шевельнулись. И я позволил себе вольность: сел на стол, опершись руками на столешницу. Причем моя левая рука легла не куда-нибудь, а на газеты, накрыв мизинцем пистолетный ствол.
Имам сильно закашлялся за занавеской. Так сильно, что охранники повернули головы в его сторону. Этой секунды мне хватило, чтобы пистолет со стола перекочевал ко мне за пояс. И снова я оказался в расслабленной позе. А когда снова колыхнулась занавеска, я выпрямился, словно приготовился встретить Султана Магомедова. Пистолет был прочно прижат ремнем и вываливаться не собирался. Дело было за малым, чтобы сам имам не хватился оружия. Но я подумал об этом слишком поздно. Изначально я намеревался завладеть пистолетом и почти сразу подыскать момент для его применения. Сейчас ситуация чуть-чуть изменилась. По крайней мере, я решил не применять оружие сразу, подыскивая более подходящий случай. А этот случай не представиться мне не мог, поскольку в клеть меня уже отводить были не должны. Меня наверняка намеревались оставить там, где есть свет. Ведь имам пообещал предоставить мне для ознакомления Коран на русском языке.
Султан Магомедов вышел из-за занавески с томиком под мышкой и каким-то черным пластиковым пакетом в руках.
– Письмо твое я передам для отправки. Тебя самого сейчас отведут в грот, где ты проведешь сутки. Там у тебя будет свет, и ты сможешь читать. Тесновато там, но ты в обиде не будешь. Я вот приготовил тебе мясо, хлеб и воду… Кроме воды, извини уж, мы здесь ничего не пьем. А мясо с перцем для тебя, может быть, непривычно, но другого у нас нет. И не откажи в любезности, подскажи Адаму, что он у тебя спросит.
Имам смотрел куда-то через мое плечо.
– Какая у него винтовка? – спросил я.
– «Геката-2», – ответил голос от двери.
Я обернулся на голос.
К нам вразвалочку подошел невысокий человечек с водянистыми рыбьими глазами. Дальнобойная крупнокалиберная снайперская винтовка, которой он обладал, кажется, должна быть в длину больше его роста или около того. Но сейчас он был без оружия. Тяжело, должно быть, такому малышу тяжелую винтовку таскать.
– Боюсь, что не смогу быть полезным. Я не знаю эту систему, – не моргнув глазом, соврал я, хотя мне приходилось на занятиях стрелять и из этой французской снайперской винтовки обычного и самого распространенного среди дальнобоек калибра 12,7 мм. Хорошая винтовка, мощная, с амортизирующей вставкой в прикладе, но имеет очень большой недостаток. Пороховые газы после выстрела резко бьют стрелку в лицо. Вообще-то, это всем дальнобойкам в той или иной степени свойственно. И чем больше калибр винтовки, тем больше человеку достается газов. А «Геката-2» особенно славится своей газовой атакой. Хоть противогаз при стрельбе надевай. Наверное, потому у Адама и глаза такие воспаленные, газами раздражены. – А что с ней случилось?
– Никак не могу подключить баллистический калькулятор. Из-за этого приходится стрелять с небольшой дистанции.
Адам, как все люди маленького роста, старался выглядеть серьезным, как надутый мыльный пузырь. Естественно, и голову держал высоко задранной.
– Калькулятор родной?
– Нет, венгерский, от «Гепарда»[8]…
– Не подойдет. «Геката» только со своими, я слышал, работает. Хотя утверждать точно не берусь. Говорю же, не знаю систему…
– А где я возьму родной!.. Мне винтовка уже без него досталась. Пытаюсь приспособить то, что нашел.
Я еще не придумал, как можно использовать ситуацию. Но подумать над этим стоит, а саму ситуацию упускать нельзя. Может быть, это один из немногих шансов.
– Меня тут отправляют куда-то отдыхать. Приноси ко мне винтовку, если имам разрешит. Мы, может быть, что-нибудь придумаем…
Адам посмотрел на имама, тот кивнул.
– Я приду, – пообещал Адам.
– Куда мне идти? – спросил я.
– Тебя проводят. Жду тебя ровно через сутки.
Я кивнул и засунул томик Корана под мышку…
В большом гроте на камне, заменяющем стол, лежали наши с Валеркой винтовки. Я даже остановился, словно взглядом с ними прощаясь. Но прощаться почему-то очень не захотелось. Более того, очень захотелось не дать возможности бандитам пользоваться ими. Тем более что Лукман уже стоял рядом в окружении нескольких бандитов и что-то рассказывал им на своем языке. Похоже, про наши винтовки. Два снайпера в банде имама Магомедова – это уже слишком много. Один снайпер с такой винтовкой может натворить такое же множество бед, как вся остальная банда, и, благодаря высокой дальности эффективной стрельбы, остаться при этом неуловимым. А уж два снайпера, имеющие три дальнобойные винтовки, если учесть и «Гекату-2» Адама, да к тому же две винтовки с тепловизорным прицелом – это слишком много. Два снайпера в состоянии уничтожить на марше взвод солдат, не подпустив его к себе. И речь, скорее всего, может идти о моем взводе, где служат мои друзья, товарищи по дружине. И не зря я предложил Адаму навестить меня. Что-то предпринять будет необходимо. Поскольку я – самостоятельная боевая единица, единственная, которая в состоянии предотвратить большую беду…
Меня вели два охранника и Имран. Какую роль выполнял Имран в банде, я не знал, но он явно был не простым бандитом и имел право командования. В этом я еще раз имел возможность убедиться.
– Рамазан! – позвал Имран.
От группы, что окружала Лукмана, к нам шагнул совсем мальчишка с виноватыми измученными глазами. Посмотрел на Имрана, словно ожидал удара.
– Пойдем с нами. Пленника караулить будешь.
