– Я уже караулил сегодня, – попытался отговориться Рамазан.
– Покараулишь еще…
Имран не посчитал нужным разговаривать дальше и пошел за нами к выходу. Рамазан, судя по шагам, послушно поплелся за нами.
Мы выходили по тому самому коридору, по которому пришли накануне в большой грот. Сейчас светило сразу три фонарика, и я даже начал ориентироваться. По крайней мере, за десяток шагов понял, что скоро последует главный коридор. Но, дойдя до главного выхода, мы повернули не направо, на путь, ведущий к знакомому мне выходу, а налево. И я снова стал считать боковые ответвления по левую сторону, чтобы не сбиться, если придется здесь выбираться. Но идти пришлось недолго. Мы повернули направо, прошли еще один поворот – за ним открывался еще один грот, в котором горел свет, – однако туда не пошли, а двинулись чуть дальше до деревянной тяжелой двери с висячим замком. Имран вытащил из кармана ключ, снял замок, посветил фонарем и вошел первым.
Грот был совсем маленьким и явно расширенным стараниями людей. На стене отчетливо виднелись следы кирки. И пол был неровный, с уклоном. У одной стены лежало несколько оружейных ящиков с матрацем поверху. Это, как я понял, моя постель. Рядом стоял еще один ящик, заменяющий стол. Туда Имран поставил, вытащив из какой-то незаметной ниши в стене, масляный светильник и зажег его. Фонари выключили, и стало почти темно.
– Здесь читай и ешь, здесь спи… – сказал Имран. – Когда-то и я здесь двое суток провел. Тоже под замком. Пока не согласился…
– И кем ты был до этого? – спросил я.
– Капитаном милиции. Но я рад, что сюда попал. Это лучше. Здесь себя честным человеком чувствуешь. Там это невозможно. Ладно. Ты – думай… Мы тебе мешать не будем. Что понадобится, спрашивай у Рамазана. Он меня позовет. Ключ у меня остается… А я спать пошел. Надо поспать, а то скоро в лес. Нужно будет как следует напугать кое-кого, кто любит ночами летать, а для этого требуется чистая голова…
– Тогда Адаму ключ передай. Он со своей винтовкой прийти должен. Надо помочь парню.
Имран задумался.
– Где я его сейчас искать буду? Ладно, Рамазан, тебе ключ доверю. Не потеряй…
Рамазан кивнул. Но замок на ключ Имран закрывал самостоятельно. Напоследок еще и посветил на замок фонарем и только после этого пошел вместе с другими охранниками. Мы остались вдвоем с Рамазаном, но разделенные дверью из толстых досок. Правда, щели в двери были большими, и мне было видно, как сначала пошарил по стенам, а потом погас луч фонарика Рамазана.
Я устроился поудобнее и решил посмотреть, что дал мне на обед Магомедов. Признаться, голод я почувствовал только тогда, когда имам сказал про мясо. До этого как-то даже не думалось о еде.
Выложив на стол содержимое пакета, я понял, что имам был не слишком предусмотрительным человеком. Кусок жесткого вяленого мяса, обильно посыпанного красным перцем, поместиться в рот явно не мог, а зубы у меня были совсем не волчьи, чтобы рвать такое жесткое угощение.
– Рамазан! – позвал я.
– Чего тебе? – отозвался часовой из темноты коридора.
– У тебя ножик есть?
– Есть.
– Мне нужно мясо разрезать.
– А потом зарезать меня?
– Не переживай. Я, кажется, не людоед. Я к щели в двери мясо подставлю, ты сам разрежь…
– Мелкий к тебе придет, он разрежет.
– Адам, что ли?
– А кого ты еще ждешь?
– А если он не придет? Мне так и сидеть голодным?
Рамазан посветил фонариком в щель, увидел, что у меня на столе лежит. Потом луч сдвинулся чуть в сторону и остановился на пластиковой бутылке с водой.
– Давай мясо…
Я подставил кусок к щели, в которую тут же просунулся длинный и широкий нож и начал мой кусок не резать, а пилить, потому что на весу разрезать его было невозможно. Но все-таки один небольшой кусок отпилить мы общими усилиями сумели. И я сразу засунул кусок в рот, хотя опять подумал о том, что требуются волчьи зубы, чтобы это мясо разжевать. И перец сразу стал жечь небо и язык. Вкуса мяса при этом совсем не ощущалось.
– Покажи-ка свою бутылку, – попросил Рамазан.
А я как раз за бутылкой потянулся, чтобы перец во рту смыть.
– Чем тебе бутылка не нравится? – спросил я, но секрета из нее не делал и подставил под луч фонарика.
Рамазан вздохнул:
– Подожди-ка, не пей…
– Почему? – спросил я, недоумевая. С куском мяса во рту говорить было смешно и трудно, но я все же разговаривал.
Он помедлил несколько секунд.
– Зачем имам тебе это дал?
– Зачем? Наверное, чтобы я пил. Мне почему-то так кажется…
– Ты разве не согласился быть его снайпером?
– Если бы я согласился, разве меня закрыли бы под замок?
– Все новички карантин проходят. Кто сутки, кто двое, кто трое…
– Нет, я еще не согласился. – Я почувствовал какое-то напряжение момента, убрал одну руку за спину и нащупал рукоятку пистолета.
– Твой друг сразу не согласился. Он погиб.
– Я знаю. Он взорвал себя гранатой и троих ваших взорвал… Наверное, обстоятельства вынудили его так поступить.
– Ты что, не знаешь, почему он взорвал гранату? – спросил Рамазан.
– Не знаю. Расскажи… – В моем голосе, кажется, даже нечаянная угроза прозвучала. Но Рамазан понял, что если это и угроза, то она не в его адрес направлена.
– Он христианин, и у него татуировка была. Цепочка через шею и крест на груди. Имам приказал вырезать крест с цепочкой вместе с кожей…
У меня в глазах потемнело, словно погас масляный светильник. И кровь в висках застучала, словно я неделю висел вниз головой и только что вернулся в нормальное состояние. Я выронил мясо на грязный пол, выплюнул недожеванный кусок. И побоялся, что меня сейчас вырвет.
– На его месте я заставил бы имама гранату проглотить, – не выдержал я.
– Тебе бежать нужно, – сказал Рамазан.
– Ты так думаешь? – спросил я, недоумевая, кто подстроил мне такую глупую ловушку.
– Тебе бежать нужно, – повторил он. – Если тебе эту воду дали, обязательно нужно бежать.
– Какую воду? – не понял я.
– Эту, в бутылке. Посмотри на дно… Взболтай.
Я взболтал воду и даже в свете фонарика увидел, как по дну гуляет маленький водяной вихрь каких-то белых частиц. Рамазан был прав. В воду что-то подмешали.
– Что это?
– Имам многим подсовывает. Кто выпьет, на три дня рабом становится. Делает, что ему скажут, и ничего не понимает. Это вода для шахидов. Их месяц такой водой поят, потом посылают убивать. Зачем он тебе дал?
– Спроси у имама, – ответил я и задумался.
Да, рискнуть и довериться Рамазану, пожалуй, стоило. А он настаивал:
– Тебе бежать надо. Я помогу, только возьми меня с собой. Я никого не убивал. Но мне скоро тоже дадут бутылку с такой водой – и отправят в Москву или еще куда-нибудь. Чтобы взрывать…
Откуда-то из прохода послышались шаги.
