тренировок, в которых каждый удар и каждое движение должны доводиться до автоматизма. Цель занятия – научить вас презирать боль. И это главное. Главное потому, что страх боли всегда тормозит бойца. А я хочу научить вас драться без тормозов. И потому вы сегодня будете просто бить друг друга, будете наносить болезненные удары. Чем сильнее вы ударите друга, тем больше благодарности к вам должен испытывать друг. Потому что через непродолжительное время любая боль становится привычной, и тогда страх пропадает. Перетерпев первую, вторую и, может быть, третью порцию боли, вы переступите через болевой порог и перестанете ее страшиться. Я вижу по глазам, что кто-то хочет возразить. И даже предполагаю, какое возражение последует. Вопрос о болевом шоке?
Один из курсантов кивнул.
– Да, – продолжил майор, – существует понятие болевого шока, от которого, случается, и сознание теряют, и даже умирают. Сразу прошу учесть: болевой шок – это вещь тоже психологического характера, как и любой шок. А психология наша – вещь управляемая. Если у человека нет страха, нет и болевого шока. Хотя я не могу не признать, что существует барьер терпимости боли, тем не менее вы должны уяснить себе, что боль по сути своей – это не болезнь, которая способна убить. Боль – это только красная лампочка, своего рода сигнализация. Болью предупреждается сознание, что дальше лучше не соваться. Светофор, и не более. Который может вас предупредить, что дорогу переходить нельзя, но не в состоянии вас остановить. И умереть от болевого шока может только тот человек, который боится боли. Он от страха умирает. А если не боится, то барьер терпимости отодвигается к самому горизонту. А что такое горизонт, вы знаете?
– Что такое горизонт? – спросил Александр.
– Горизонт – это то, к чему идешь и идешь и никогда не приблизишься! Поняли мою тонкую мысль? Вот-вот, именно. Если вы умеете не бояться боли, у вас нет пределов терпения. И потому правильное отношение к болевым ощущениям очень важно. А перебороть этот присущий всем страх возможно только пониманием, что боль можно и нужно терпеть.
– Бить-то мы умеем, – сказал Славик. – А защищаться мы право имеем? Хотя бы отбить или блок поставить? Или просто стоять и терпеть?
– У кого получится, защищайтесь, кто же вам запрещает, – усмехнулся Счастливый. – Если хотите, попросите спецназовца. Ваш Стас вам покажет что-нибудь. Глядишь, и научитесь…
Но на Ратилова при этом даже не посмотрел. Потерянное чувство уверенности в себе лучшего специалиста области в ножевом фехтовании било по самолюбию больнее, чем удар деревянным ножом. Когда Станислав демонстрировал свои навыки рукопашного боя в схватках с подполковниками, Счастливый относился к этому более лояльно.
– Стас, научи, – попросил Александр.
Ратилов, оставшись без пары, стоял в стороне, уже вернув свой учебный нож на стол к медицинскому работнику. И, шагнув вперед, не взял его снова. Говорить начал, сердясь на майора Счастливого и желая при этом заставить омоновца тоже чувствовать боль. Боль от унижения может быть даже более острой, чем физическая.
– Главное в фехтовании ножом – то, чему вас не мог научить лучший специалист вашей области, потому что он сам этого не умеет. Необходимо правильно двигаться на ногах и за счет этого сохранять нужную дистанцию. При обучении в первый момент рекомендуется смотреть даже не на соперника и не на нож в его руке, а именно на ноги. Нога всегда подсказывает следующее движение. Со временем это наблюдение становится автоматическим и не требует постоянного взгляда. Но сначала необходимо прочувствовать дистанцию. Если противник держит нож в левой руке, заходите ему за левое плечо, если держит в правой, заходите за правое. Движение назад даст противнику возможность повторить атаку. Движение в сторону в большинстве случаев срывает атаку и дает возможность для контратаки. Это только теория, которую необходимо не просто помнить, но обязательно применять и отрабатывать на занятиях. Сейчас я ничего вам подсказать не смогу, потому что у вас не отработаны первоначальные навыки ведения боя. Единственное, что могу сказать: ножевой бой является составной частью рукопашного боя. Или, может быть, правильнее будет сказать, что рукопашный бой является составной частью ножевого боя. И потому в ножевом бою обязательно применяются элементы рукопашной схватки. Что я только что продемонстрировал, уронив майора Счастливого на несколько десятков минут. Нога, рука, голова, колено – вы должны ловить каждый момент, когда сможете нанести удар. К сожалению, большинство людей, если в руках у них нож, видит в нем единственное средство для достижения победы. Однако это далеко не так. Удар ногой или рукой в состоянии помочь добиться победы, возможно, быстрее, чем удар ножа. Нельзя на ноже зацикливаться – на своем ноже и тем более на ноже противника. Если интересоваться только ножом противника, то победить бывает очень сложно. Схватку следует наблюдать всю целиком. А наблюдать ее таким образом можно только в том случае, если чувствуешь дистанцию. То есть видишь и свои ноги, и ноги противника. В боксе часто бывает, что боксер сравнительно небольшого роста может достать более высокого противника с любой руки, тогда как высокий достать его не может из-за неправильной постановки ног, которые мешают ему чувствовать дистанцию. А чувство дистанции иначе можно назвать возможностью ориентирования в пространстве. В данном случае в пространстве вокруг себя.
Станислав обвел взглядом группу, посмотрел и на майора и в завершение добавил:
– Это все, что я могу вам сказать. Мне отнюдь не кажется, что выбранный метод победы над страхом является нормальным и действенным. С тем же успехом можно было бы прикладывать к себе раскаленный утюг. И потому я предлагаю вам не бить просто так, из желания покромсать напарника, как требует майор, а работать вдумчиво. Прочувствовать ножевой бой. У меня все…
Счастливый остался недоволен выступлением Ратилова, о чем говорила его выпяченная губа. Но вступать в пререкания не стал, скорее всего по той причине, что сам чувствовал правоту сказанного, что признавать ему не хотелось. И потому сразу перешел к делу.
– Начали работать. Начали! Ратилову пары нет, да ему и не нужно. Он сам все знает и умеет. Натуральный генерал спецназа.
– В спецназе ГРУ, товарищ майор, нет генеральских должностей. Командующий спецназом ГРУ носит звание полковника. Это у милиционеров генерал на генерале. В армии не так. И потому, наверное, от спецназа ГРУ есть толк в деле гораздо больший, чем от многих других частей спецназа. В том числе и ОМОНа.
– Не любишь ментов, спецназовец? – с насмешкой спросил подполковник Веснецов, не слезая с подоконника. – Заметно, что не любишь…
– А кто ж их любит! – вступился за Ратилова Александр и встал в стойку, показывая своему напарнику, что готов мысленно представить того ментом.
Занятия начались.
Майор Счастливый все так же, как престарелый мастер-сенсей[11], сидел на табуретке и вертел головой в разные стороны, определяя, кто что делает и насколько сильно старается причинить другому вред. Вертеть корпусом ему было трудно, потому что каждый поворот требовал движения ногой, а к ноге он относился трепетно.
Шесть пар бойцов начали осторожно кружить друг вокруг друга, пытаясь сразу перенять опыт Ратилова и применить на практике теорию о передвижении. Причем видно было, что почти все следят не за рукой с учебным ножом, а за ногами, как старший лейтенант и советовал. Однако большинству это быстро надоело. Сначала один начал неуклюжую атаку, потом другой. Несколько возгласов от боли показывали, что удары все же наносятся, и наносятся с приличной силой.
– В корпус бить следует, а не в руки. Что толку от царапин? Нужны синяки и кровоподтеки, – покрикивал Счастливый, морщась от неудачного поворота ноги. – Точнее бейте. Шрамы украшают мужчину! И не на руках шрамы, а на теле. Резче, мощнее. Бейте, чтобы было больно…
На взгляд Ратилова, приятно отличались от всех Усольцев и Караваев. Вадим, как специалист по боевому самбо, сам ножом не угрожал, но ловил момент угрозы со стороны противника и дважды, сделав захват, бросал того на землю с дополнительным ударом рукой или ногой, как и советовал Станислав. И даже свой учебный нож, чтобы не мешал проведению приема, при этом ронял на ковер. Боль он, конечно, причинял, но не ту, которую требовал Счастливый. От Вадима, честно говоря, Ратилов именно этого и ожидал. А вот родственник и товарищ Караваева сильно удивил и озадачил старшего лейтенанта. Александр вел себя так, словно всю свою жизнь провел с ножом в руках. Он не делал лишних движений, держался
