болтают?»
– Его надо на цепи держать, – возмущённо произнёс Григорий, – а он по улице ходит.
– Да он вообще-то добрый, он… – улыбнулся Николай.
– Да что же это за доброта такая? – перебил Григорий. – Зверюга.
– Да ладно тебе, с кем не бывает, – махнул рукой Николай. – Ему нельзя больше трёх стопок наливать, понимаешь.
– А он что, ещё и водку пьёт? – вытаращил глаза Григорий.
– Немного, – кивнул Николай, – по чуть-чуть, он знает свои заскоки, потому больше трёх не пьёт. Но иногда проскакивает…
Гриша с опаской посмотрел на меня и спрашивает:
– А вы сегодня ему не наливали?
«По-моему, эти ребята говорят о разном и на разных языках!»
– Не! – говорит Николай. – Сегодня он как стёклышко.
– Ну и дела у вас, – покачал головой Григорий. – Но я бы всё равно надел на него намордник. Так, на всякий случай.
– Ты что, Гриня, – выпятил губу Николай, – в своём уме? Ты на себя лучше намордник надень.
– А зачем он мне? Я же на людей не бросаюсь!
– Фу, какой ты нудный. Я же тебе объясняю, по пьяни это произошло, понимаешь? Ну, с кем не бывает?
– А зачем вы вообще этому псу наливаете? – возмутился Гриша.
– Ты это… – Николай погрозил пальцем, – выбирай выражения. Давай без оскорблений. Он всё-таки мой друг.
– Так это ты, значит, его хозяин? Ты Польке его в аренду, что ли, сдал?
– Я чё-то, Гриша, сегодня тебя не понимаю. Что это у тебя за рабовладельческие замашки такие? «Хозяин, аренда». Ты что?
– Да я просто хочу знать, кто его хозяин? При чём тут замашки?
– А у тебя кто хозяин? – нахмурился Николай и, сжав кулаки, стал приподниматься с ящика.
– Э-э! Ребята! – вмешался мужчина помоложе. – Только давайте без рук. Не хватало нам ещё тут драки.
– Умолкни! – стиснув зубы, зарычал Николай.
– Ладно тебе, – замахал руками Гриша, – успокойся. – Давай сменим пластинку. Чёрт с ним, с этим псом.
– Грыня, предупреждаю, – говорит Николай, – ещё раз назовёшь его псом, поедешь к Игнатьичу в больницу. Понял?
– Мужики, что с вами сегодня? – жалобно произнёс Григорий. – Что же, мне его теперь по имени- отчеству называть?
– По отчеству не обязательно, – икнул Николай, я и сам не знаю, как его по батюшке, а вот по имени изволь!
– Полька, как ты сказала, его зовут? – спросил Григорий.
– Что? Чего? – проснулась Полина Фотеевна.
– Как зовут его, спрашиваю, – повторил Григорий.
– Трисон! – отвечает старушка.
– Кого? – удивился Николай.
– Мою собаку, – отвечает Полина Фотеевна.
– А при чём тут твоя собака? – удивился Николай.
– Как это «при чём»? – Григорий привстал. – А ты о ком всё это время говорил?
– О Ваське Вурдалаке.
– О каком Вурдалаке? – вскрикнул Григорий. – Я же у тебя о лабрадоре Полькином расспрашивал.
В подвале повисла тишина. А через минуту вся компания валялась по бетонному полу и хохотала так, что с ящиков закуска начала падать. Ну, и я под шумок закусил селёдочкой – сами ведь угостить не догадаются.
Успокоившись, компания вдруг обнаружила, что выпивка закончилась. Кто-то предложил расходиться. Дескать, что поделаешь, денег больше нет, а сидеть в подвале трезвыми никто не хотел. И тут Григорий снова заговорил о моей купле-продаже. Точно рабовладелец какой-то, правильно Николай его охарактеризовал.
– Мужики, – громко заявил Григорий, – предлагаю сделку. Хотите выпить?
– Не откажемся, – хором ответила компания.
– Уговаривайте Полину, – говорит Гриша. – Я покупаю её Трисона и проставляюсь.
Честно говоря, я думал, что Полина Фотеевна сейчас возмутится и громко скажет, что, мол, друзья не продаются или что-то вроде этого. Но тут меня постигло разочарование.
– А скока ты за него хочешь? – спросила старушка.
– Твоя собака, ты и предлагай! – говорит Григорий.
– Тридцать тыщ, – отвечает предприимчивая бабулька.
– Да ты что? – охнул Григорий. – За эту дворнягу тридцатник? Ты в своём уме?
«Не знаю, в каком уме Полина Фотеевна (может, она, конечно, шутит?), но за дворнягу я точно тебя пару раз куснул бы. Какой отвратительный тип этот Гриша!»
– Сам ты дворняга, – отвечает старушка, – это учёная собака. Поводырь. Мне её дали бесплатно, но стоит она больше машины. Понял?
– Да на «птичке» таких поводырей три штуки за эту цену куплю, – ухмыльнулся Гриша.
– Ну, так и поезжай на «птичку», – съязвила Полина Фотеевна. – Чего ко мне привязался?
– Давай за двадцатку! – предложил Григорий и добавил: – Плюс литрухой проставляюсь!
В подвале снова повисла тишина.
– Не согласна, – спустя минуту сказала Полина Фотеевна. – Двадцать пять!
«Она что, и в самом деле хочет продать меня Грише? Во даёт! А как же школа? Что ты скажешь в школе? Куда делся Трисон? Полина Фотеевна, дорогая, одумайся!»
– Давай, давай, не жадничай, – стали раздаваться голоса. – Собака-то хорошая.
– Двадцатка, – стоял на своём Григорий. – Больше не смогу. Больше просто нет.
– А ты в кредит, – посоветовал Николай.
– Да зачем мне это нужно? – не соглашался Григорий. – На мне и так кредит висит, купили с женой телевизор, целый год ещё выплачивать.
– За двадцать не отдам, – отрубила Полина Фотеевна.
– Поль, – обратился Николай, – да ладно тебе, отдай уже. Он ещё литруху поставит.
– Нет! – ответила старушка.
«Да она просто решила посмеяться, – думаю, – никого она не собирается продавать. Ну мы что, в зоомагазине или на «Птичьем рынке»?»
– Давайте так, – предлагает вдруг Григорий, – двадцать тысяч рублей и два литра водки! Идёт?
Компания дружно выдохнула. Вот так поворот! Кто-то тихо произнёс:
– Два литра – это уже серьёзно.
– Два с половиной, – произнесла Полина Фотеевна. – Бутылку одну с собой заберу. Ко мне завтра сестра приезжает, чтобы было чем угостить.
– Хорошо, согласен! – махнул рукой Григорий. – По рукам?
– По рукам, – кивнула Полина Фотеевна.
«Ну вот! Отблагодарила меня старушка. Продала, как китайского плюшевого медведя. Эх, вот она, жизнь собачья. И что же теперь дальше?
А дальше подробно не стану рассказывать. Страшно было! Скажу сразу, что остался я при Полине Фотеевне. Водку, которую приволок Гриша, компания уничтожила. Не подумайте, что они объявили войну алкоголизму. Нет, конечно. Имею в виду, уничтожили – выпили. После чего прямо здесь, в подвале, все и уснули. После коллективного «отдыха» торговцы передрались, перебились и разошлись. Оказывается, моя
