цветением.
В полном недоумении управляющий вошел в дом вслед за Линдсей. Оказавшись в огромной кухне, Юэн от удивления не сразу нашелся что сказать.
— Вы что, провели здесь реставрационные работы? Но зачем все это? Что вы придумали на этот раз?
— Юэн, я вас умоляю. Я хочу жить здесь. Вместе с детьми, — произнесла Линдсей с мертвенно- бледным лицом, на котором серые глаза казались просто огромными. — Каждый вечер, когда вы отправляетесь спать в свой жуткий ангар, я чувствую себя как куку…
— Только попробуйте произнести это, — сказал мистер Хазелдин и принял шутливо-угрожающую позу. — Ни от одной фразы меня так не тошнило, как от вашей любимой «кукушка в гнезде». Ужас!
— Как ни крути, а я себя чувствую жутко неловко, и дело не только в ваших вынужденных ночевках. Я беспокоюсь, как бы не пошли разговоры, если все это продлится слишком долго. Кроме того, — продолжила девушка, и ее лицо просияло, — мне безумно здесь нравится. Это место такое причудливое и этим привлекательно. Здесь, конечно, нужно кое-что подремонтировать, но я прикинула, что на это не уйдет много времени и я сама со всем вполне справлюсь. Мы не будем занимать весь дом, речь не идет о парадных гостиных и спальнях, нам будет вполне достаточно нескольких задних комнат. За Рослочен не волнуйтесь, уборка дома и помощь на ферме остается на мне, насчет обедов и ужинов я тоже все продумала: ужин я буду готовить вечером у вас, а на ленч вы сможете приходить сюда, это не отнимет у вас много времени. Поймите, для меня это очень важно. Несколько комнат, кухня, небольшой садик — все это будет нашим, а о Рослочене подобного я не смогу сказать никогда. У меня на счете в банке остались небольшие сбережения, на них я смогу купить простенькую мебель. Юэн, я вас умоляю, пожалуйста.
На уговоры ушло довольно много времени, было высказано огромное количество аргументов «за» со стороны Линдсей и не меньшее число «против» со стороны мистера Хазелдина, но в конце концов девушка вынудила его согласиться.
— Ладно, ваша взяла. Попробуйте, пусть это будет своеобразный эксперимент, но, если вам станет здесь одиноко или вы соскучитесь по удобствам Рослочена, не раздумывая возвращайтесь, забудьте свою гордость. Договорились?
— Мы же будем совсем рядом, отсюда даже виден свет из окон Рослочена, а по главной дороге постоянно ездят машины, мы же переезжаем не в глубь леса.
— Итак, вы действительно так сильно хотите жить здесь, а не с нами? — задумчиво спросил мистер Хазелдин.
— Конечно. Вы поймите, мы не можем жить все вместе под одной крышей. Когда придет зима, вы вряд ли захотите ночевать в ангаре, как сейчас. Плюс к возвращению вашей мамы вопрос с жильем будет решен, и она не будет чувствовать себя помехой, из-за которой нам бы пришлось переехать. Ситуация может получиться очень неприятная.
— В принципе вы правы, но вы не знаете мою матушку. Она просто обожает заботиться о ком-нибудь. Если под ее крылом мало народу, то она начинает чувствовать себя ущербно. Порой мне кажется, что для полного счастья ей надо было родить десятерых детей, а не троих. Она у меня просто универсальная бабушка. Признаюсь, что мое согласие вынужденное. Я, если честно, не понимаю, почему нельзя подождать. Могу построить вам небольшой коттедж.
— Ничего подобного, я не хочу, чтобы вы тратили деньги фермы на подобные вещи. Пожалуйста, позвольте мне пожить здесь. Мы и так слишком долго были вашими вынужденными гостями.
— Вы чувствовали себя неуютно? Или вы так и не смогли забыть небольшие недоразумения после приезда в Новую Зеландию? — спросил мистер Хазелдин, глядя на Линдсей.
— Отчасти. Мне не нравится жить за чужой счет, пользоваться чьей-то щедростью. Я не хочу, чтобы вы придумывали мне работу, лишь бы я не чувствовала себя никчемной. Я хочу быть независимой.
— Вы имеете в виду жить на деньги, поступающие на счет двойняшек, так?
— Я вовсе не собираюсь жить на деньги, принадлежащие детям, — сухо заметила Линдсей. — У меня осталось немного сбережений, их вполне хватит на некоторое время, пока я не смогу зарабатывать. У меня в планах, если вы, конечно, не будете против, разводить домашнюю птицу. Утки, куры, гуси. Я в этом немного смыслю. Буду продавать яйца и кур — здесь довольно оживленное движение, — повешу объявление и надеюсь, мой товар будет пользоваться спросом. Я смогу продавать какую-то часть на рынке, в любом случае это полностью окупит все расходы. А так как я собираюсь и дальше убирать в вашем доме и готовить обеды, то, думаю, это можно будет считать своеобразной платой за аренду.
Линдсей еще не успела закончить фразу, как услышала отборные ругательства, автором которых был не кто иной, как Юэн Хазелдин. Он посмотрел на нее и сказал:
— Даже не надейтесь, что я сейчас начну перед вами извиняться за свое поведение, Линдсей Макре. Еще ни одна женщина на всем белом свете так не выводила меня из себя. Вы что, белены объелись, я похож на проклятого помещика?!
— Вовсе нет, но я думаю, что проживание в доме должно оплачиваться.
— Очень впечатляет! Раз уж вы заговорили о деловых отношениях, то заключим сделку. Вы можете пользоваться этим домом, а я буду платить вам деньги, как Винни, за ведение хозяйства в Рослочене. — Сказав это, мистер Хазелдин развернулся и направился к выходу.
Внезапно он вновь обратился к девушке, но в его голосе не осталось и следа от злости и раздражительности:
— Линдсей, выбросьте эту бредовую идею из головы. Вы поторопились с этим решением. А за то, что вы заговорили о деловых отношениях, я вам очень благодарен. Давно пора было оплачивать вашу работу в доме. Каюсь, я немного схитрил вначале, просто я был готов биться об заклад, что все ваше рвение — это пыль в глаза и вы бы не продержались и недели. Подобная работа очень хорошо оплачивается в Новой Зеландии, экономки у нас жуткий дефицит. Продолжайте делать все то, что вы делали до этого момента, а я в свою очередь начну оплачивать вашу работу. Кстати, я хотел поговорить об этом, когда позвал вас покататься на лошадях, и заодно объехать отары овец, но… атмосфера не располагала к подобному разговору.
— Нет и еще раз нет. Больше не хочу, чтобы вы жили в ангаре. Если вы со мной не согласитесь, Юэн Хазелдин, то я займусь поисками жилья в Алегзандре, как вы мне раньше настоятельно советовали, но это значит, что работать я тоже стану в городе.
Управляющий попробовал зайти с другой стороны:
— А как насчет того, чтобы отложить решение этого вопроса до приезда мамы? Если вы так против строительства небольшого коттеджа, то я могу соорудить пристройку к дому: зал, парочка спален, кухня, ванная комната и маленькая верандочка для Каллима, а если вас сильно волнует проблема собственных доходов, то, пожалуйста, занимайтесь разведением птицы прямо здесь, в Рослочене.
Но Линдсей твердо стояла на своем:
— Нет. Я уже все решила. Я хочу жить под своей крышей и не чувствовать себя кому-то обязанной. Мне необходимо ощущение свободы и безопасности. Я успела полюбить этот дом всем сердцем, в нем есть что-то магическое, я бы даже сказала, завораживающе.
Поймав на себе взгляд Юэна, девушка поняла: он думает, что на самом деле она и недели не протянет в подобных условиях после шикарного и уютного Рослочена.
— Думаю, у меня есть право выдвинуть свои условия, Линдсей. Вы как-то говорили, что не имеете ничего против электричества. Это можно организовать, но нужно будет подождать, чтобы сюда дотянули электрические провода. Завтра придут рабочие, им необходимо провести электричество в новых комнатах Мика. Я свяжусь с ними по телефону и скажу, что есть еще работа. Да, можно же поставить сюда параллельный телефон — на случай, если нужно будет сообщить что-нибудь важное или срочное. Итак, еще я поставлю вам электрическую плиту, нечего больше потеть по-черному над этим огнедышащим драконом в наше и без того жаркое лето. Кажется, вам не пришлось еще возиться с этим чугунным монстром? Предупреждаю, он отвратительно шипит и брызгает жиром. Бьюсь об заклад, что дымоход забит птичьими гнездами, нужно будет его…
— Был забит, — кротко произнесла Линдсей, — я его уже прочистила. Должна заметить, что содержимое дымохода послужило замечательным удобрением для цветов.
Мистер Хазелдин с изумлением уставился на девушку:
