Все в тебе, милой сердцем со мною».
Страстною речью так заверял он,
Страстною речью так заверял он,
Но не любил он; нет, не любил он,
Нет, не любил он, ах! Не любил меня!
Все эти речи сердце сгубили
И пробудили во мне сожаленье,
Жизнью шутили, счастья лишили,
Нет мне отрады, нет мне забвенья.
Бедное сердце мне поразил он,
Бедное сердце мне поразил он,
Но не любил он; нет, не любил он,
Нет, не любил он, ах! Не любил меня!..
Вам не понять моей печали...
Вам не понять моей печали,
Когда, растерзаны тоской,
Надолго вдаль не провожали
Того, кто властвует душой!
Того, кто властвует душой!
Вам не понять, вам не понять,
Вам не понять моей печали!
Вам не понять моей печали,
Когда в очах, вам дорогих,
Холодности вы не читали,
Презренья не видали в них.
Вам не понять моей печали!
Вам не понять, вам не понять,
Вам не понять моей печали!
Вам не понять моей печали,
Когда трепещущей рукой,
В порывах гнева не сжигали
Письма подруги молодой.
Вам не понять моей печали!
Вам не понять, вам не понять,
Вам не понять моей печали!
Я ехала домой...
Я ехала домой, душа была пьяна
Не ясным для самой, каким-то новым счастьем.
Казалось мне, что все с таким участьем,
С такою ласкою глядели на меня.
Я ехала домой... Двурогая луна
Смотрела в окна скучного вагона.
Далекий благовест заутреннего звона
Пел в воздухе, как нежная струна.
Раскинув по небу свой розовый вуаль,
Красавица заря лениво просыпалась,
И ласточка, стремясь куда-то вдаль,
В прозрачном воздухе купалась.
Я ехала домой, я думала о вас,
Тревожно мысль моя и путалась, и рвалась,
Дремота сладкая моих коснулась глаз.
О, если б никогда я вновь не просыпалась...
Трое ковбоев
Ярко светит луна,
Схоронясь за листвою...
По дороге лесной едут трое ковбоев.
Трое верных друзей,
Три ножа, три «нагана»;
Трое черных коней,
Три старых аркана.
Вдруг вдали огонек,
Кони резво заржали.
Это был кабачок одноглазого Гарри.
Трое слезли с коней,
Пояса подтянули
И в раскрытую дверь
Трое разом шагнули.
Ярко свечи горят,
Виски льется рекою.
За широким столом
Веселятся ковбои.
Вдруг вдали слышен шум,
Стук копыт, звон гитары...
И в раскрытую дверь
Громовые удары.
Входит шайка громил –
Человек девятнадцать.
И ковбоям они предлагают убраться.
Но все так же сидят
Три ковбоя, нахмурясь,
Только руки друзей
К кобурам потянулись.
Трое верных друзей
Время зря не теряли.
Будто в тире они,
По громилам стреляли.
Чей-то череп трещал,
Дребезжала гитара.
На дубовом полу
Двадцать трупов лежало.
Ярко светит луна,
Схоронясь за листвою...
По дороге лесной едут трое ковбоев,
Трое верных друзей,
Три ножа, три «нагана»;
Трое черных коней,
Три старых аркана.
Очи черные
