Глава 9
Неприятные новости
Без повозки дорога до Аджлуна занимала не так много времени: уже к вечеру второго дня Даниэль въезжал в городок, приютившийся у холма, на котором над всею округой господствовал замок. Погода портилась, и потому с холма нельзя было разглядеть далекий Иерусалим – это удавалось лишь в ясные, пронзительно прозрачные дни. Городок был полон вечерней суеты, голосов и людей; направляясь к постоялому двору, где останавливался обычно, Даниэль размышлял, сколько времени придется провести тут в ожидании Фариса.
Ответ он узнал быстро: нисколько. Въехав во двор, Даниэль сразу увидел у коновязи серого жеребца, показавшегося знакомым. И верно, то был конь Фариса, Нар, превосходный скакун с гладкой лоснящейся шкурой и благородной статью. Удивляясь, отчего друг появился в Аджлуне так рано, Даниэль спешился, привязал Джанана рядом с Наром и отправился на поиски.
Фарис сидел в отдельной комнате, которую всегда оставлял для него хозяин, и с большим аппетитом ужинал. Открыв дверь, Даниэль потянул носом и высказался:
– Похоже, будто я попал на пир у султана!
– Султан Салах ад-Дин, – ответствовал Фарис невозмутимо, – трапезничает гораздо скромнее. Присаживайся, саиб. Самарийское вино ждет тебя.
Даниэль сел, бросив плащ под лавку, налил вина в кубок и опустошил залпом. Голова мягко закружилась, но уже через мгновение это чувство ушло. Вино было терпким и оставляло приятный привкус.
– Я думал, мне придется ждать тебя неделю, – сказал Даниэль.
– Ах, я сам так помышлял. Но в ту ночь, когда ты увел прекрасную госпожу из проклятого Аллахом замка, Джабир ибн Кибир скончался. Его расстроенные соратники разбежались кто куда. Часть из них подалась в войска султана, часть решила отыскать других собутыльников, а часть направилась к латинянам. Я уехал один.
– С чего бы это Джабиру умирать? Он вроде был здоров.
– От старости, – сокрушенно объяснил Фарис. – Она настигает нас внезапно, глядишь – ты уже дряхл.
– Джабиру едва минуло сорок, как ты говорил.
– В таком почтенном возрасте трудно пережить досаду, если в твоей спине оказывается кинжал. Да еще и горло взрезают, как борову на бойне.
Даниэль хмыкнул.
– И кто упокоил Джабира?
– Сие ведомо лишь Аллаху, – сказал Фарис, глядя на друга очень честными глазами. – Да наградит Аллах храбреца благами земными, ибо зло не должно процветать.
Даниэль покачал головой.
– Ты рисковал.
– Я ничем не рисковал, ведь то был не я, – беззаботно произнес Фарис. – Не стоит вспоминать о том, саиб. У тебя было свое дело в крепости Ахмар, а у меня свое. Мы все сделали. Не так ли?
– Не совсем, – вздохнул Даниэль.
Фарис перестал жевать тушеную козлятину и чуть склонил голову набок, присматриваясь к Даниэлю так, будто тот мог в любой момент исчезнуть.
– О чем это ты?
Даниэль быстро пересказал другу, что произошло с момента их расставания; Фарис хмурился все сильнее и сильнее, а под конец стал и вовсе мрачен.
– Если мне встретится когда-нибудь граф де Ламонтань, – свирепо произнес он, когда Даниэль закончил говорить, – я самолично вздерну его. Он не заслуживает благородной смерти. Как мог он бросить жену?
– По твоим законам прелюбодейку или согрешившую нужно запереть в дальней комнате дома на веки вечные, – сказал Даниэль, – а по нашим она либо сама должна свершить грех самоубийства, либо ей поможет муж. Отправить ее в монастырь – добросердечно. Граф не был добросердечен, только и всего.
– Неужели ты оправдываешь его? Не ждал от тебя такого, саиб.
– Нет. Я согласен с тем, что он заслуживает кары за то, что совершил. Ведь леди Александра не по своей воле оказалась в плену, не по своей воле согрешила. Что страшнее – такой грех или грех самоубийства? Ты знаешь, друг мой?
– Не знаю, – сказал Фарис, – одно я знаю точно – граф де Ламонтань должен ответить за такое.
– Он ответит перед Богом. Не наше с тобою это дело.
– Вот тут ты прав, – согласился Фарис. – Что ж, ты оставил эту женщину в Рабиуне, но собираешься возвратиться за ней?
– Да. Я должен убедиться, что она осталась жива; если нет – продам ее лошадь и повозку, и забуду об этом. Не люблю оставлять дела незаконченными.
– Вынужден тебя огорчить, саиб. Ты уже слышал новости?
Даниэль слегка напрягся.
– Нет.
– Тогда они тебя не обрадуют. Пока мы с тобою спасали графиню де Ламонтань, события неслись с горы, будто сброшенный камень. Двенадцать дней назад произошло сражение в верховьях реки Крессон, к северо-востоку от Назарета.
– Там земли графа Раймунда, – сказал Даниэль. – Он решил схлестнуться с Салах ад-Дином? Не верю этому.
– Граф Раймунд оказался слишком доверчив.
– Не верю этому, – повторил Даниэль.
– И правильно, – Фарис выпил вина и сморщился, как будто оно было кислым, но Даниэль знал – вино сладкое. А вот новости отдают кислятиной. – Случилось так. Граф все еще не признавал короля, однако кое-кто в аль-Кудсе[11] решил, что перед угрозой войны неразумно ссориться с Раймундом Триполийским. Более двадцати дней назад собрались те, кто должен был отправиться в Тиверию и примирить тем самым графа с королем. Были там Балиан д’Ибелин, Реджинальд из Сидона, архиепископ Тира, магистр де Ридфор и магистр де Мулен. В сопровождении всадников и пехоты посольство отправилось из аль-Кудса в Шхем, владение Балиана, где он вынужден был остаться. Остальные же продолжили путь на север, к замку Альфула, что находится на перекрестке дорог в Изреельской долине. Балиан, решив свои вопросы в Шхеме, собирался нагнать рыцарей там. В последний день апреля отряд прибыл в замок и расположился на отдых. Альфула – маленькая крепость, как ты знаешь, и в ней не хватило места для всех, поэтому рыцари сопровождения и солдаты разбили палатки у подножья стен.
Даниэль кивнул, продолжая слушать.
– Граф Раймунд прислал в Альфулу сообщение, что семь тысяч мусульман под командованием Аль Малек аль-Афдаля, сына Салах ад-Дина, просят разрешения пройти по землям близ Тиверии и Назарета, чтобы напоить коней. Граф не пожелал ссориться с султаном, но дал лишь один день, с рассвета и пока не сядет солнце. Он разослал гонцов, которые должны были предупредить всех. Что было воспринято магистром тамплиеров как предательство.
– Жерар де Ридфор не любит графа Триполи, – сказал Даниэль, – но я верил, что он не станет совершать глупости.
– Твоя вера слаба, саиб. Он совершил. Говорят, – усмехнулся Фарис, – магистр был вне себя от ярости, узнав о решении графа Раймунда. Ридфор отослал гонца в тамплиерский замок Какун, и к ночи того же дня почти весь его гарнизон прибыл в Альфулу. Утром весь отряд, около ста сорока всадников, покинул долину и направился в горы; неверные миновали Назарет и через Кафр-Кана намеревались выйти на дорогу, ведущую в Тиверию. В то же время с рассветом Аль Малек аль-Афдаль перешел Иордан у Цинабра, направился со своим войском к Сефорийским источникам и дошел до Шафрама.
– Только не говори мне, мой друг, что они взаправду поили там коней.
– Они поили коней, но не это было целью. Всем ясно, куда пойдет Салах ад-Дин, и его сын узнавал, как следовать войску по тем землям. Аль Малек аль-Афдаль отослал часть войска обратно, а другая часть на
