Вдали показались огни очередной деревушки. До Парижа было не более получаса хорошего хода.
«Они видели карету, меня. Экипаж оставляет следы. А одинокий всадник имеет шанс уйти».
По дороге к столице ранее промчался большой отряд. Это викарий видел даже в темноте. Дорога была основательно истоптана конскими копытами. Колеса кареты оставляли в месиве из снега и грязи предательскую колею.
– Стой!
Андре жестом подкрепил свое приказание. Кучер остановил лошадей.
– Ваше величество, выходите.
Анна недоуменно посмотрела на дерзкого викария. Приказывать ей? Те десять-пятнадцать минут, что она провела в экипаже, дали королеве возможность несколько успокоиться. Анна наивно изволила полагать, что все самое страшное уже позади. Она в карете, которая мчится в сторону столицы. Через сорок минут ее величество будет в Лувре, привычно сунет в руку не слишком строгого охранника луидор, пройдет знакомым тайным коридором в свои апартаменты и сделает вид, что никуда не уезжала. А потом как следует проучит негодную Мари-Клэр. Что еще может случиться? Джулио в безопасности…
Королева замерла, гневно сведя брови и выпятив нижнюю губку.
– Извините, ваше величество, речь идет о вашей жизни и чести. Потому я не намерен церемониться! – Андре спешился и протянул руку к дверке кареты. – Ну?!
Мужские руки рывком подняли ее над землей и усадили на лошадь. Викарий не дал королеве даже как следует расправить юбку: мигом оказался сзади и перехватил поводья в левую руку. Правая обняла Анну за талию.
– Слушайте внимательно! – обращаясь к Гаспару и его товарищу, аббат не говорил, а отдавал приказания властным тоном старшего офицера. – Поезжайте по боковой дороге. Это окружная. Направляйтесь к любой из застав. Гнать лошадей по-прежнему. Если догонят – вам ничего не грозит. Говорите, что на вас пытались напасть неизвестные. Украли даму, которую вы привезли к источнику. Про даму ничего не знаете, она была в вуали и постоянно прятала лицо. Поняли?! Вы перепугались, услышав выстрелы, и поехали от часовни куда глаза глядят! Сами, на свой страх и риск!
Мужчины поспешно закивали.
Свистнул кнут. Карета, скрипнув колесами, тронулась. Перепуганный кучер в самом деле взял с места в карьер. Андре посмотрел им вслед и развернул коня в сторону заставы Сен-Антуан.
Умное животное прекрасно поняло, что надо слушаться хозяина беспрекословно, а попытки показать характер лучше оставить на потом.
Вдвоем в седле было зверски неудобно, но де Линь меньше всего думал об этом. Конь шел легко, из-под копыт разлетались комья снега. Анна в состоянии, близком к полуобморочному, почти висела на правой руке Андре. Приходилось поддерживать женщину, чтобы она не соскользнула вниз.
По сторонам дороги уже мелькали домики парижских предместий, кабачки, площадки для игры в мяч. Столица неумолимо приближалась. И если де Линь правильно понимал, то до заставы оставалось совсем немного.
Черт! Застава! Еще нет четырех утра!
Андре не смог сдержать сдавленный стон отчаяния. Ворота открывали в четыре утра. И возле них неизбежно скапливалось огромное количество людей, повозок, экипажей. Стражники брали плату за въезд в Париж. Крестьянские повозки, груженные разнообразной снедью и продукцией, которую следовало продать на одном из многочисленных рынков, двигались неспешно, то и дело перегораживая путь остальным.
И вся эта лавина устремлялась к заветным воротам не ранее четырех утра. С полуночи до первых петухов любой путь в Париж был перекрыт. Из Парижа – другое дело…
– Что случилось?
– Ничего хорошего! – мрачно ответил Андре. – У нас сложности, ваше величество. Ворота будут закрыты еще три четверти часа.
– Но я могу приказать… – начала было королева. И осеклась, заметив выражение лица своего спутника.
– Что вы прикажете, ваше величество? – Андре зло усмехнулся. – Велите именем королевы открыть ворота? Чтобы все знали, что вы нынче ночью куда-то ездили и вернулись именно со стороны аббатства Нуази, куда отправился и кардинал Мазарини?
Анна поджала губы.
– Вы на редкость нахальны, аббат де Линь! – процедила она.
Менее всего сейчас Андре хотелось вступать в пикировку с Анной. Его мысли крутились вокруг возникшей проблемы. Три четверти часа до открытия ворот. Даже чуть больше. Андре напряженно вглядывался в темноту, пытаясь рассмотреть, кто нынче несет стражу. На городских воротах посменно дежурили офицеры почти всех полков, расквартированных в Париже. Исключение составляли лишь мушкетерская и первая швейцарская роты, охранявшие непосредственно посты у королевской резиденции и в самом Лувре. Старших офицеров у этой заставы должно быть всего двое. Или даже один. И он наверняка торчит в теплой караулке.
Попытаться пройти туда и разговорить? Бесполезное дело… Разве что это окажется давний знакомый. Шанс – один из тысячи.
Прорваться на нахальстве? В самом деле потребовать открыть ворота именем королевы? О, если бы он не отпустил карету!
Именем королевы. Именем королевы…
Де Линь, задумавшись, коснулся рукой седельной сумки, машинально проверяя, насколько надежно та закреплена. И поразился: она была набита до отказа. Чему там еще лежать, кроме священнического облачения, которое требовалось ему для мессы в Бюре-сюр-Иветте, дорожной склянки с чернилами, требника и Библии?
Какая-то мысль мелькнула в голове…
Именем королевы…
– Ваше величество, ваша личная печать и сейчас при вас? – спросил Андре.
– Да, конечно! – Анна растерянно смотрела на него. – Но зачем?
– Вы готовы сыграть роль в маленьком спектакле? Надеюсь, что она будет даже без слов.
– Что я должна делать? – с готовностью отозвалась королева, которая, наконец, осознала, чем может ей грозить лишняя минута, проведенная на этой дороге.
– Для начала – сказать мне, какие из парижских монастырей находятся под вашим личным покровительством. И выбрать из их числа тот, что с самым строгим уставом.
– Сан-Пиклюс. Но зачем это вам?!
Андре уже торопливо доставал из сумки ящичек, в котором хранились плотно закрытая чернильница, перья и бумага. Какое счастье, что он заказывает все это там же, где и королевский секретарь! Тонкий, но плотный лист светло-желтого цвета оказался как нельзя более кстати.
– Сейчас вы собственноручно напишете приказ и поставите под ним свою печать. Именем королевы некая дама должна быть доставлена в монастырь Сан-Пиклюс для принесения покаяния до конца великого поста. Ведь такое по-прежнему делается, не правда ли?
Да, такое делалось. Королева могла наложить наказание на любую из приближенных ко двору дам, уличенных в каких-либо грехах. Тем более во время поста.
Анна тихо рассмеялась.
– Имя может быть любое, господин аббат? И я должна поставить точную дату, когда дама обязана приехать в Париж?
– Именно так, ваше величество! – с легким поклоном ответил Андре, подавая королеве перо. Чернильницу он грел в ладонях, чтобы ее содержимое не застыло.
Фальшивый приказ, предписывающий в кратчайший срок доставить в парижский монастырь Распятия Господня некую мадам Жанну-Элеонору Ле Перье, придворную даму ее величества, уличенную в прелюбодеянии, и оставить ее там до окончания великого поста и принесения покаяния в присутствии трех свидетелей и мужа, Анна Австрийская составила без особых раздумий.
– Что делать теперь? – королева посыпала листок песком и поставила под своей подписью печать, которую вынула из маленького мешочка, висевшего у нее на поясе.
