Его голос звучал тихо, даже слишком тихо, и Шарон различила в нем сдерживаемую злость.
— Нет, но…
— Если я такой ужасный отец, то меня удивляет, почему ты не на стороне Хью и Дороти.
— Это не то, что…
Он вышел из кухни, не оглянувшись.
— Я имела в виду совсем другое, — произнесла Шарон в пустой кухне. — А ты предпочел сменить тему, — добавила она, хотя ее никто не слышал.
Ей хотелось пойти за Грантом, убедить его позволить ей помочь ему. Еще никогда в жизни ей так сильно не хотелось помочь другому человеку. Это желание исходило из самой глубины души. Если бы только знать, что для этого нужно сделать.
Грант не считал, что он от чего-то прячется, но слова Шарон задели его, и на следующий день он закончил дела раньше обычного. Правда, в кейс он положил бумаги, с которыми решил поработать после того, как Кэсси уснет.
Золотистый свет из окон дома падал на подъездную дорожку, словно приветствуя Гранта. Дом притягивал его, как никогда раньше. Открыв дверь, он услышал смех, который заставил его улыбнуться. Грант поставил кейс и прошел через кухню в гостиную. Что же он увидел? На спинках стульев, принесенных из кухни, было развешено несколько ярких ковриков. Все это сооружение было похоже на шатер, из-за которого виднелся хвост Бриттани.
— Дома есть кто-нибудь? — спросил он, прокашлявшись.
— Папа! — радостно закричала Кэсси и вихрем вырвалась из-под ковриков. — Ты так рано! — Девочка бросилась к нему, едва не сбив с ног.
Из «шатра» выглянула Шарон.
— У нас чаепитие, — объяснила она. Щеки ее порозовели, глаза тепло сияли.
— И ты заходи к нам, папа. Пожалуйста. — Кэсси тянула его за руку. — Вообще-то мы пьем молоко, но представляем себе, будто это званое чаепитие.
— Ну, если только чашечку, — согласился Грант.
Он не смог устоять перед просьбами дочери. Кэсси обрадовалась еще больше, а улыбка Шарон стала еще нежнее и шире, как бы обволакивая Гранта своим теплом, и он отвел взгляд.
Стоило Гранту забраться в «шатер», как к нему подскочила Бриттани и лизнула в лицо. Шарон схватила щенка и расхохоталась. Грант посмотрел на дочку. Глаза ее сияли, и сердце его переполнилось любовью.
Девочка посмеивалась, пока отец усаживался, скрестив ноги, напротив Шарон. Закусив язык, Кэсси осторожно налила молоко в маленькие чашечки и подала их Гранту и Шарон, не пролив ни капельки. Затем она разложила на тарелочки печенье, села на место и улыбнулась.
— Правда, здорово? — Она отломила печенье и опустила его в молоко.
— Тебе это напоминает о чем-нибудь? — обратился Грант к Шарон.
Та ухмыльнулась.
— Неужто ты говоришь о том случае, когда вместе со своими братьями испортил мне вечеринку?
— Папа, как ты мог? — воскликнула удивленно Кэсси.
— Да, он был главный зачинщик, — улыбнулась Шарон. — Я пригласила подружек на чай, а он и оба твои дядюшки принесли и выпустили своих хомяков, да как закричат: «Мыши!» Ты представить себе не можешь, какой поднялся визг. Семь девчонок орали во все горло. Так напугали одного хомяка, что тот убежал, спрятался. Мы его потом целую неделю искали.
— Папа, — возмутилась Кэсси. — Это вовсе не смешно. — Она закатила глаза. — Попробовал бы Джонни натворить такое, я бы…
— Ставить ему синяки больше не стоит, — прервала ее Шарон.
— Даже если он этого заслуживает?
— Даже если он этого заслуживает, — в один голос ответили Грант и Шарон.
Все трое весело рассмеялись. И еще долго на губах Шарон играла улыбка. Мягкий свет падал на ее лицо, и Грант не мог оторвать взгляда от ее губ. Таких нежных и обольстительных. Он испытывал желание поцеловать их, попробовать на вкус. Глаза, так тепло смотревшие на него и так хорошо ему знакомые, сейчас казались совсем другими. Это были глаза загадочной женщины, таинственные и полные обещания.
Шарон больше не была девчонкой, живущей по соседству, сестрой, которой ему не хватало всю жизнь. Она превратилась в прелестную женщину, которую Гранту хотелось обнять, пусть даже на минуту. Грант вдруг пожалел, что они с ней не одни в полутьме этого «шатра».
— Пойду принесу печенья, — сказала Кэсси и выскочила из «шатра». Бриттани побежала за ней.
— Их водой не разольешь. — Шарон встретилась взглядом с Грантом. Смех медленно стих. — В чем дело? — спросила она. — У меня что-то на лице? — Она подняла руку, и он невольно взял ее.
Глаза Шарон расширились.
Надо остановиться. Иначе Грант сделает что-нибудь такое, о чем они оба будут сожалеть. Но он не остановился.
Голова его склонилась к ее раскрывшимся губам. Удивление или приглашение? Он не стал отвечать на этот вопрос, а придвинулся ближе и коснулся ее губ.
Грант чувствовал, как его желание превращает нежное прикосновение в сладостный поцелуй. Испугавшись самого себя, он отпрянул. Шарон изумленно смотрела на него. Щеки ее горели, губы дрожали. Перед ним была женщина, пережившая мгновение счастья.
— Извини. Мне не следовало этого делать, — хрипло выдавил из себя Грант.
Впредь я должен сдерживать свои желания, думал он. Нельзя вот так пользоваться дружеским расположением Шарон. Ведь можно захотеть и большего.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Шарон продолжала молча смотреть на Гранта. Он покраснел.
— Шарон, я…
— Ничего не говори, — остановила она его. — Все в порядке, Грант. — Она бы не выдержала извинений. Только не сейчас. Она все еще ощущала вкус его губ на своих, сердце готово было вырваться из груди. Шарон до боли хотелось повторить то, о чем он так явно сожалел.
И о чем ей тоже следовало бы сожалеть.
— Но…
— Не надо извиняться, не надо делать из мухи слона. Ничего не произошло, — твердо заявила Шарон.
Грант сузил глаза.
— Ничего…
— А вот и я, — пропела Кэсси, прервав отца на полуслове. Девочка заползла в «шатер» с пригоршней печенья в руках. Следом за ней появилась и Бриттани.
— Ничего, — тихо повторила Шарон.
