поглощены друг другом, чтобы замечать время. Свечи отбрасывали танцующий свет на потолок, пока одна за другой не погасли, оставив струйки дыма. Скотт и Дори ласкали друг друга. В промежутках они засыпали, прижавшись друг к другу.
В какой-то момент Скотт проснулся и обнаружил, что Дори нет рядом, и нашел ее в ванной комнате. Запах мыла висел в воздухе вместе с паром, поднимающимся из ванны, и Скотт вдыхал его, чувствуя повсюду присутствие Дори; стоя в двери, он восхищался ее обнаженным телом.
Она улыбнулась ему и залезла в ванну. Подождав, пока она усядется, он спросил:
— Не возражаешь против компании?
— Ничуть.
Он опустился позади нее, обхватив ее бедра ногами и обняв за талию. Дори расслабилась, прислонившись спиной к его груди и положив на нее голову. Его подбородок мягко лежал у нее на макушке, и она чувствовала, как его дыхание колышет ее волосы. Его плоть, показывая, как сильно он реагирует на ее тело, прижалась к ней между ягодицами. Как бы между прочим она подумала, что могла бы провести остаток своей жизни здесь, с ним, и быть бесконечно счастливой.
В течение нескольких минут вокруг царила тишина, успокаивающая, как вода в ванне. Затем Дори пробормотала:
— Между нами все хорошо, правда?
— Больше, чем хорошо.
Сознание неизбежных перемен нарушило продолжительное молчание, которое последовало за их диалогом.
— Но между нами ведь больше, чем это, — сказала Дори. — Больше, чем сильное влечение.
— Мы занимаемся любовью с полудня, Дори. И секс только часть того, что происходит между нами. — Он крепко обнял ее и затем слегка приподнял руками ее груди. — То, что мы оба чувствуем сейчас, не просто секс. Мы ближе друг другу, чем когда-либо. Даже когда я скучаю по тебе в Гейнсвилле, сожалея, что ты далеко от меня, я ощущаю твою близость.
— Я рада. Я испытываю те же чувства, когда мы врозь. Когда я думаю о тебе, я ощущаю нас как единое целое.
Затянувшееся молчание было прервано вздохом.
Затем она сказала:
— Я думаю, это случилось здесь. Когда мы были вместе в душе. — Ее смех был нежным, тихим. — Когда был залит пол, помнишь?
Скотт засмеялся.
— Помню. — Минутой позже он спросил: — Почему ты думаешь, что это случилось тогда?
— Инстинкт. И время совпадает. Вода могла... — Она хотела найти подходящее слово. Она старалась не говорить о ребенке, пока он сам не коснется этой темы. Дори глубоко вздохнула, намереваясь продолжить разговор. Но Скотт начал первым:
— Вода, должно быть, размыла крем. Все время мы были так осторожны. И чтобы простая водопроводная вода могла...
Она ожидала услышать от него совсем другое, хотела иного отношения.
— Я надеюсь, это случилось в тот день. Тот день был таким памятным. Когда я думаю о нем, я вспоминаю, какой это был сюрприз, приятный сюрприз. Как твое появление сегодня.
— Я не мог не приехать, особенно после звонка Сергея.
Она подняла голову и с удивлением взглянула на него.
— Сергей звонил тебе?
— Он сказал, что, по его мнению, тебе нужен друг.
— Добрый милый Сергей.
— Но я все равно приехал бы. Я слишком скучал по тебе, чтобы дожидаться следующей встречи. — Он поцеловал ее в висок. — Да, кстати, я стал таким рассеянным... У меня не было времени сказать тебе. Через две недели в пятницу декан устраивает прием. Как ты думаешь, ты могла бы взять полдня?.. Как насчет того, чтобы приехать в Гейнсвилл? Майк и Сьюзен тоже собираются прийти. Может быть, после приема мы пообедаем вместе с ними.
— Звучит заманчиво. — А про себя подумала: Как будто ничего не случилось.
— Так ты приедешь?
— Я куплю новое платье специально для этого случая. Что-нибудь нарядное и сексуальное, чтобы всех потрясти.
Он обнял ее.
— С удовольствием посмотрю на него. А теперь расскажи мне о семье. Это было неприятно?
— Что тебе рассказал Сергей?
— Он не входил в детали.
— Ты был прав в отношении реакции отца. В настоящее время ты не в числе его любимцев.
— Я никогда не был его любимцем.
— Мама подумывает об уходе из гильдии. Аделина в истерике по поводу того, что стипендиальный комитет может лишить ее стипендии.
— Они действительно могут сделать это?
Дори ткнула его локтем под ребро.
— Ты шутишь. Лишить стипендии талантливую ученицу в связи с беременностью ее старшей сестры? Беременность — не уголовное преступление. Я не принцесса Ди и не леди Сара, и, как бы я ни любила тебя, ты не принц. Это будет обыкновенный, милый ребенок, а не сенсация на первых полосах газет.
Несколько минут они молчали, серьезно, задумчиво, потом Дори сказала:
— Вода остывает. — Она пошевелилась, собираясь встать, но он напряг руки и задержал ее:
— Не отталкивай меня.
— Я не отталкиваю. Вставай. Уже поздно. Мы вернемся в постель. Вместе. — Она вынула пробку, чтобы спустить воду.
Скотт с шумом поднялся и помог Дори встать.
— Осторожно. Ванна очень скользкая. Они вытерлись большой банной простыней, которую Дори специально держала для Скотта. Скотт с полотенцем, наброшенным на его широкие плечи, вел Дори, крепко прижав к себе. Когда он коротко поцеловал ее в губы, она ответила, обвив его руками за шею и импульсивно прижавшись к нему крепко-крепко.
—Я боюсь, Скотт, — сказала она. — О, Скотт, я так боюсь.
—Не за ребенка же?
Она покачала головой.
— Нет. За нас. За то, что у нас есть. Мы не можем потерять то, что есть между нами.
Пригладив ее волосы, он поцеловал ее в макушку и глубоко вздохнул.
— Я боюсь этого так же, как и ты, Дори.
Их любовные утехи, когда они вернулись в постель, были нежными, неспешными, после них осталось щемящее чувство с горько-сладким привкусом. С этим чувством они уснули
