– Ладно-ладно, красавчик! Я сама в восторге от себя нынешней.
Конни почувствовала себя польщенной: Стив так скучал по ней, что даже оправил ее фотографию в изящную серебряную рамочку.
– Ну разве не мило со стороны Стива. А я и не подозревала, что у него есть мой портрет!
– Да брось ты, Конни! Перестань разыгрывать недотрогу. Стив хранит твою фотографию, потому что влюблен в тебя.
– Стив? Никоим образом. Мы просто друзья!
– Просто друзья?! – Голос Ника был непривычно резок. – Невзирая на нависшую над тобой угрозу, ты возвращаешься в Хьюстон. Берешься за расследование, хотя для тебя куда безопаснее – жить-поживать в другом штате под чужим именем. Слишком многим ты рискуешь для «просто друга». А твоя уверенность, что Стив не принадлежит к сексуальному меньшинству, основана на том, что он был твоим любовником?
– Нет!
– Тогда почему? Почему ты рискуешь всем, чтобы восстановить его доброе имя?
– Речь идет не только о его добром имени, – напомнила девушка. – Стиву светит смертный приговор.
– Ты можешь мне доверять, Конни. Расскажи мне правду о себе и Стиве Клуни.
– Мы друзья. Не так уж много у меня в жизни было настоящих друзей, и эти взаимоотношения я воспринимаю очень серьезно! – Недвусмысленные намеки собеседника взбесили Конни не на шутку. – Ты ничегошеньки обо мне не знаешь!
– Но могу сделать разумное допущение.
– Не трудись: вот тебе чистейшая, стопроцентная правда! Ради друга я пожертвую всем. А любовников у меня отродясь не было!..
Едва эти слова сорвались с губ, Конни тут же пожалела о сказанном. По сути дела, она призналась Нику Роббинсу, что до сих пор – девственница. Мгновенно сменив тему разговора, с восклицанием: «Давай посмотрим на место убийства!» – она ринулась в ванную, такую же грязную и замусоренную, как и другие помещения. Конни не сразу заметила ржавые брызги, образующие на стене прихотливый узор. И пятно побольше на кафельном полу. Кровь, поняла она. Кровь Майкла! Девушка вдруг с беспощадной ясностью осознала, что ее приятель и в самом деле мертв.
– Почему кровь до сих пор здесь? Почему Стив ее не смыл? Ведь в его распоряжении была целая неделя!
– Возможно, он решил, что все чисто. Эти пятна проявлены с помощью индикаторов.
Конни нервно сглотнула, напоминая себе, что сама сюда напросилась.
– Откуда они знают... что это кровь Майкла?
– Химические анализы, – кратко пояснил прокурор.
– Мне хочется уйти, – с трудом выдавила девушка.
– Как скажешь.
6
Ник стремительно ворвался в конференц-зал. Дан тут же пододвинул к нему свои записи.
– Скольких присяжных ты уже исключил? – поинтересовался прокурор, сразу переходя к делу.
– Пятерых, – ответила за коллегу Аделина. – У него осталось только пять отводов.
– Этих надо было убрать во что бы то ни стало, – вступилась Эмма. – Все – сторонники смертной казни.
– Умница, – похвалил Ник, желая поощрить начинающего юриста: Дану предстояло впервые испытать себя в серьезном деле. – Много ли нужных нам кандидатов?
– Те семеро, что я отобрал, меня вполне устраивают, – заверил его Дан Корбетт, вручая листок с именами.
– Из них по меньшей мере троих отклонит защита, – чирикнула Эмма.
– Почему?
– Две женщины дали понять, что уже решили в пользу обвинительного приговора Максу Саверо. А парень когда-то ухаживал за Стефанией Саверо, и девушка его отшила.
К шести часам отбор присяжных завершился: утвердили тех семерых, что отобрал Дан, и наметили еще шесть потенциальных кандидатов.
За дверью в конференц-зал послышался какой-то шорох, и Конни просунула голову в дверь.
– Вы там скоро?
Опять подслушивала? Или просто совпадение? Ник подумал и решил, что первое предположение ближе к истине.
– Уже закончили! – победно возвестил Дан. – И жаждем утопить нашу скорбь в небезызвестном напитке.
– Один момент!
– Холодильник в конце коридора, у входа в кафетерий, – пояснил Дан. – Там найдется бутылочка-другая.
– Право же, Конни, – пожурила Аделина, – сколько можно изображать из себя официантку?
– Простая учтивость, не более того!
Без труда отыскав кафетерий, девушка подошла к вместительному холодильнику. Внутри обнаружился богатый выбор воды, сандвичей, упаковка пива в жестянках и две бутылки вина. Конни повернула их этикетки к себе, решив, что принесет то, которое получше. В винах она разбиралась, а работяги-юристы заслужили награду! В первой оказалось дешевое шабли. Во второй – темно-бордовое, благородного оттенка, бургундское – то самое, что Джейн якобы распивала с Майклом!
Конни похолодела. Это редкая марка, так просто ее не купишь, надо заказывать. А Дан Корбетт упомянул о том, что в холодильнике есть вино. Значит, именно он принес в офис бутылку? Он как-то связан с Джейн?
Вечером, прежде чем подняться наверх, в свою роскошную спальню, Конни рассказала о бургундском Нику.
– Думаешь, совпадение? – спросила она.
– Надеюсь, что да. – Ник устало откинулся в плюшевом кресле и надолго замолчал. – Неужели я допустил ошибку? – пробормотал он наконец так тихо, словно разговаривал сам с собой. – Может быть, следовало взять в помощники кого-то другого?
– Дан выкладывается изо всех сил, – отозвалась Конни. Она уселась в кресло напротив и небрежно бросила сумочку на антикварный столик розового дерева. – И кажется мне, что присяжным он понравится. Дан – вылитый Гек Финн.
– На это я и рассчитываю, – улыбнулся Ник. – Если Стэнли примется задирать Дана или Эмму, присяжные им посочувствуют.
– А как насчет тебя?
– Ну, я должен проявить неумолимую твердость и агрессивность под стать Стэнли Корффу. Именно я схвачусь с этой хитрой старой лисой не на жизнь, на смерть!
– Редкостный гад, – согласилась Конни. – Отлично помню, как он впервые меня допрашивал.
– Я тоже помню. Когда Стэнли спросил тебя, как долго ты проработала в «Афродите» и чем занималась прежде, ты заявила, что это не его собачье дело, преподаешь ли ты высшую математику в колледже или работаешь вышибалой в пивном баре. Затем добавила, что со зрением у тебя все в порядке, – пусть не беспокоится! – и галлюцинациями ты не
