временем ты оценишь мои усилия, обещаю!
— Если оно у меня еще будет, это самое время, — равнодушно отозвался я.
— Согласно моему сценарию, ты все-таки должен уцелеть, — лукаво подмигнул Джуффин. — Грех это: Вершителями разбрасываться. Вашего брата в этом Мире и так днем с огнем не доищешься!
— Это называется: рациональное использование ресурсов, — заметил я. Признаться, мне и в голову не приходило шутить. Условный рефлекс — так, что ли?
— Именно! — обрадовался шеф. — И больше не ной, чтобы я кого-то там отпустил, ладно? Все равно уже ничего не изменишь: времени не осталось что-то менять. А последние часы в этом прекрасном Мире мне испортишь… Можешь поверить, у меня сейчас и без того нервы на пределе!
— Пару часов? Всего-то?!
— Ну да, — подтвердил Джуффин. — Но тебе не следует слишком волноваться насчет предстоящей битвы с нашими коллегами, — заговорщическим шепотом добавил он. — Они сейчас, конечно, в такой хорошей форме — слов нет! Но я, видишь ли, немного слукавил, когда сказал тебе, что ты единственный, кому удастся сохранить разум, когда Пустое Сердце раскроет свои лепестки.
Я удивленно уставился на него: что еще за сюрпризы припрятаны в рукаве у этого хитреца? В мое сердце тут же постучалась незваная гостья. Юродивая дурочка надежда заглянула ко мне на минутку, чтобы шепнуть: «Сейчас он скажет, что в очередной раз разыграл тебя в воспитательных целях, дружелюбно сообщит, что ты опозорился, и все станет на место…»
«Ага, размечтался!» — снисходительно буркнуло второе сердце. Оно всегда было много мудрее, чем моя бедная голова…
— Я тоже буду в полном порядке, — подмигнул мне Джуффин. — Можешь мне поверить: у меня есть что противопоставить этому грешному цветку. Я пойду к Пустому Сердцу, повинуясь не его зову, а собственному трезвому расчету. Покинуть наш прекрасный Мир, превратившись напоследок в сбрендившего идиота, не способного контролировать собственные действия, — это не по мне! Я сделаю свой последний шаг добровольно, ясно осознавая, что и зачем я делаю, — в противном случае все грядущие чудеса не имели бы никакого смысла, во всяком случае для меня… Поэтому тебе не стоит беспокоиться о сражении с нашими коллегами. Я буду рядом и в случае чего помогу.
— Если так, то я вообще не понимаю, зачем я вам понадобился. Вы спокойно могли отпустить меня куда угодно: вы же справитесь со всеми четверыми одной левой!
— Ну, видишь ли… Вообще-то, я, конечно, всю жизнь работал без страховки. Но в таком ответственном деле лучше иметь помощника. Тот самый случай, когда я просто не могу позволить себе никаких неожиданностей! А кроме того… Неужели тебе не приходит в голову, что я просто решил сделать тебе подарок? Скорее всего, незаслуженный, но я, знаешь ли, не люблю мелочиться… Ты станешь свидетелем величайшего из чудес этого Мира, хочешь ты этого или нет!
— Ну да, только за билет в первый ряд придется заплатить четырьмя головами, — мрачно кивнул я. — Глупыми горячими головами, которые почему-то решили остаться в Ехо и посмотреть, что будет… Или это вы их приворожили?
— Не сгущай краски, — беззаботно отмахнулся Джуффин. — Ребят приворожил не я, а возможность приобщиться к тайне Пустого Сердца. Они куда мудрее тебя, сэр Вершитель, и отлично понимают, что в этом Мире является сокровищем, а что — карнавальной мишурой, которую можно сжечь в саду, чтобы не путалась под ногами… И потом, никто не заставляет тебя их убивать. Правая перчатка сэра Шурфа в твоем полном распоряжении — чего же тебе еще? Чем ты недоволен, сэр зануда?
— Не знаю. Просто все не так, как надо…
— А как надо? — ехидно спросил Джуффин. — Ты знаешь? Давай, рассказывай!
— Не знаю, — повторил я. — Но не так. Как-то иначе. Впрочем, уже все равно ничего не изменишь, да?.. А знаете, что хуже всего? Я вам больше не верю. Совсем.
— Что ж, значит, ты стал немного умнее, только и всего, — усмехнулся Джуффин. — Верить вообще никому нельзя. Неужели я никогда тебе этого не говорил? А уж верить мне… Выразить не могу, насколько это глупо!
— Да, — равнодушно согласился я. — Можете поставить мне двойку. Дневника у меня, правда, нет… Ничего, можете на лбу нарисовать, кровью нерожденного младенца — так даже эффектнее.
— Иди проветрись, сэр Макс, — добродушно сказал Джуффин. — Прогуляйся или перекуси — когда еще доведется! На трактиры, правда, рассчитывать больше не приходится, но ведь Щель между Мирами никуда от тебя не делась… А то шутки у тебя получаются натужные. И совсем не смешные — куда хуже, чем обычно. Хотя ты и в лучшие времена был не таким великим остроумцем, как тебе самому почему-то казалось — уж прости меня за откровенность… Все равно мне нужно закончить пару дел, а ты меня отвлекаешь. А через час я буду в твоем полном распоряжении — до самого конца!
Он звонко рассмеялся, явно наслаждаясь тягостным впечатлением, которое произвела на меня его формулировка: «до самого конца». Все к лучшему: я наконец-то понял, что уход Джуффина не принесет мне ничего, кроме неописуемого облегчения. Сэр Джуффин Халли, человек, который долгое время был центром моей маленькой личной Вселенной, мой добрый друг и эксцентричный учитель, веселый товарищ по самым невообразимым переделкам и заботливый опекун, спасавший мне жизнь столько раз, что я уже давно перестал понимать, кому из нас она теперь принадлежит, — одним словом, господь бог и добрый дядюшка в одном лице, исчез еще несколько дней назад. Я больше не сомневался, что возвращаться он не собирается.
Я послушно поднялся и покинул его кабинет. Вернулся в Зал Общей Работы, уселся на подоконник и попытался собраться с мыслями. Ни есть, ни тем более гулять по опустевшим улицам города, который еще недавно казался мне лучшим местом во Вселенной, мне не хотелось. Думать о том, как я буду жить потом, когда вся эта дрянная история с Пустым Сердцем так или иначе завершится, мне тоже не хотелось. Откровенно говоря, меня попросту тошнило от необходимости жить дальше! Впрочем, от мыслей о смерти меня тошнило еще больше. Болезненные спазмы скрутили мой живот, стоило только повторить про себя любимую фразу наших давних арварохских приятелей: теперь, дескать, «легче умереть»…
Несколько минут спустя в Зал Общей Работы вошел Мелифаро, бледный и осунувшийся, но на первый взгляд вполне вменяемый. Я был готов броситься ему на шею: именно он мне и требовался, по крайней мере для начала.
— Почему ты еще никуда не уехал? — спросил я, вглядываясь в его безучастное лицо. — Времени уже, наверное, почти не осталось, но еще можно успеть…
— Успеть — что? — холодно спросил он. — Уйти с твоей дороги, сэр Вершитель?
— Что ты мелешь?! — оторопел я. — С какой «моей дороги»?
— Макс, мы уже все знаем про Пустое Сердце, — сказал Нумминорих. Я и не заметил, когда он появился в дверном проеме. — Сэр Манга нам объяснил.
— Что он вам объяснил? — упавшим голосом спросил я.
— А как ты думаешь? — мрачно спросил Мелифаро. — Между прочим, мой отец когда-то был не последним человеком в Ордене Потаенной Травы — прежде чем стать путешественником. Ты не знал или просто забыл? Или ты просто не в курсе, что члены этого Ордена очень любили раскапывать всякие зловещие тайны древности? Так что Манга отлично знает, что такое Пустое Сердце. И, в отличие от тебя, охотно делится своими знаниями со всеми желающими… Правда, сам-то он схватил в охапку матушку и моего старшего братца Бахбу и уехал в Ландаланд, как только узнал, что цветок вот-вот расцветет. Но это его личный выбор…
Я открыл было рот, но Мелифаро пресек мои попытки объясниться.
— Не надо ничего объяснять, Макс, — он говорил мягко, но безучастно — таким тоном терпеливые люди обычно разговаривают с докучливыми чужими детьми. — Так уж вышло, что нам предстоит сражаться друг с другом за право прикоснуться к величайшему из чудес Вселенной. Я уже понял, что ты этого не хочешь. Можешь поверить, мы с Нумминорихом тоже не в восторге от такой перспективы. Но тут уж ничего не попишешь: таковы правила игры. А от своего шанса я не откажусь, как бы мал он ни был.
— Но… — начал было я.
На сей раз меня перебил Нумминорих.
— Макс, я знаю, ты хочешь как лучше. Ты всегда хочешь как лучше. Но лучше не будет. От твоих слов
