этот «надежный человек» вышивал в Кеттари. Ничего не попишешь: сэр Шурф предпочитает расслабляться исключительно в моем обществе, без посторонних свидетелей, а мне, как известно, веры нет…
В общем, леди Меламори решительно отказалась проливать горькие слезы по поводу моего внезапного отъезда. Впрочем, это я вполне был готов пережить. Хуже другое: оказалось, что она как раз собралась становиться на след какого-то очередного мелкого жулика, поэтому мое предложение бросить все и заявиться в Мохнатый Дом для короткой, но бурной церемонии прощания показалось ей не слишком своевременным.
— Можно подумать, что ты увозишь меня по личной просьбе леди Меламори, — печально сказал я Шурфу. — У меня такое ощущение, что мой внезапный отъезд показался ей лучшей новостью этого сезона!
— Просто леди Меламори тоже чувствует, что ты засиделся на месте, — снисходительно объяснил он. — Было бы странно, если бы она не заметила: это же у тебя на лбу написано! Разумеется, она радуется, что ты решил немного встряхнуться. Ты теряешь форму, Макс: еще недавно ты сам прекрасно понимал, что любить человека и постоянно держать его при себе — отнюдь не одно и то же. Вот уж не думал, что мне когда-нибудь придется объяснять тебе такие простые вещи!
— Я это и сейчас понимаю, — кисло улыбнулся я. — Не так уж плохи мои дела! Просто захотелось немного поныть напоследок. Когда еще доведется: ты ж мне не дашь!
— Не дам, — спокойно согласился Шурф.
Сборы не отняли у меня много времени. Собственно говоря, я просто переоделся в теплое туланское лоохи, такое же черное, как моя Мантия Смерти, зато без золотых кругов на спине и груди. Сунул в дорожную сумку сменный комплект одежды и перекинул через плечо толстое одеяло: если уж собрался зимой в горы, такая запасливость не помешает. Чем черт не шутит, вдруг меня заклинит, и я снова начну извлекать из Щели между Мирами исключительно поломанные зонтики, как в самом начале своей магической карьеры!
На этом мои сборы в дорогу благополучно завершились. Какие уж там полчаса…
Лонли-Локли ждал меня в гостиной. Я посмотрел на его серьезную рожу, вспомнил наши похождения в Кеттари — да и не только в Кеттари, если уж на то пошло, — и наконец-то по-настоящему обрадовался предстоящим каникулам. Черт, вообще-то, я вполне мог сделать это с самого начала и не морочить голову ни себе, ни окружающим!
— Хороший вечер, Макс! — приветливо сказал мне Шурф.
— Вообще-то, мы расстались всего десять минут назад, — напомнил я.
— Десять минут назад я имел дело с кем-то другим, — объяснил он. — Как сказал бы ты сам, с жутким занудой. А теперь ты прогнал его прочь. Перемена в твоем настроении показалась мне столь разительной, что я решил: поздороваться не помешает. Иногда обычные формальности помогают выразить отношение к происходящему куда лучше, чем длинные рассуждения… которыми, впрочем, тоже не следует пренебрегать, если требуется чем-то занять беспокойный разум, — неожиданно завершил он.
— Поехали, — решительно сказал я. — Правда, я жрать хочу как молодой вурдалак, ну да ладно: перекусим по дороге. Грех это — терять два часа в столичном трактире!
Шурф одобрительно кивнул и поднялся из-за стола.
Впрочем, на пороге у нас вышла небольшая заминка. Из соседней комнаты выскочил Друппи и укоризненно уставился на меня. После рискованного эксперимента сэра Джуффина Халли над людьми и собаками мой пес стал понимать меня не с полуслова, как раньше, а с первого взгляда. Впрочем, я его тоже, как ни странно… И сейчас мне было совершенно ясно: еще немного, и Друппи впервые в жизни обидится на меня по-настоящему.
«Едешь, значит, развлекаться? — спрашивали его печальные круглые глаза. — А меня, значит, не берешь? И я, значит, буду сидеть тут без тебя целую дюжину дней, а то и дольше? Ну и гад же ты, хозяин!»
Я сдался, можно сказать, без боя. Оставалось уговорить моего сурового спутника.
— Слушай, сэр Шурф, ты переживешь, если я возьму с собой собаку? Пугать разбойников, твоих дальних родственников и всех, кто под руку подвернется…
— Ты действительно уверен, что мы с тобой нуждаемся в защите? — На сей раз в голосе Лонли-Локли звучала самая настоящая, неподдельная ирония.
— Я очень стараюсь себя в этом убедить, — усмехнулся я. — Понимаешь, какое дело: этот красавчик совсем не хочет оставаться дома. В отличие от леди Меламори, он полагает, что любить и держать при себе — примерно одно и то же. Второй пункт, на его взгляд, даже предпочтительнее…
— Да, мудрость и людям-то дается редко, а уж собакам — и подавно. Даже таким умным, как твой пес, — серьезно сказал Шурф. — Впрочем, я ничего не имею против — при условии, что этот господин согласится путешествовать под сиденьем.
— Куда он денется! — с облегчением пообещал я.
Друппи восторженно замотал ушами и ринулся к выходу.
— В конце концов, ни одно путешествие не протекает без мелких неприятностей, — заметил Шурф, устраиваясь рядом со мной на переднем сиденье амобилера. — Будем считать, что с нами неприятность уже случилась: первая и последняя.
«Неприятность» тихо повизгивала от полноты чувств за нашими спинами. Пока Друппи честно сидел под задним сиденьем, но я здорово подозревал, что таким скромником он будет оставаться очень недолго: в конце концов, все собаки похожи на своих хозяев!
Маленький одноэтажный домик с интригующей табличкой «Наперсток вурдалака» приютился на опушке леса. Мне показалось, что это не самое удачное место для трактира — в том случае, если его хозяин желает принимать у себя больше дюжины посетителей в год. Но на подъездной дорожке стояло несколько амобилеров, а обеденный зал был заполнен по меньшей мере наполовину.
— Вот это да! — удивился я, устраиваясь за маленьким столиком, сколоченным из пахучих, шершавых, необработанных досок. — Я-то думал, что мы будем ужинать в одиночестве…
— Я же сказал тебе, что трактиры в Авале закрываются рано. А люди, которые не любят укладываться в постель сразу после заката, есть в любом городе. К тому же в «Наперстке» отличная кухня. Поэтому с наступлением темноты все местные гурманы едут сюда.
— А ты-то откуда узнал про это местечко? — полюбопытствовал я.
— В свое время мне довелось провести в Авале несколько дней. Я приезжал по служебным делам, поскольку на местном кладбище начались обычные недоразумения с оживающими мертвецами…
— Ага. «Обычные», говоришь, недоразумения? Ну-ну…
Но Шурф не заметил моего сарказма.
— Да, самые обычные, — подтвердил он. — Недоразумения с оживающими мертвецами всегда похожи одно на другое. Ничего занимательного. История с Орденом Долгого Пути, непосредственным участником которой тебе довелось стать, счастливое исключение из этого правила… Или наоборот, несчастливое — как посмотреть!
Хозяин трактира оказался высоким приветливым мужчиной средних лет, со сросшимися бровями, из- под которых, впрочем, выглядывали большие веселые глаза удивительно чистого голубого цвета. Он принес нам меню: тонкую ученическую тетрадку, исписанную крупными, округлыми буквами. Вручив ее Лонли- Локли, он ловким движением фокусника накрыл наш стол скатертью, изумительная ручная вышивка которой повергла меня в благоговейное молчание. Впрочем, я тут же понял, что вечер для меня будет изрядно испорчен опасениями заляпать сие произведение искусства каким-нибудь соусом.
— На правах старого посетителя этого заведения позволю себе дать тебе хороший совет, — важно сказал Шурф. — Непременно закажи себе мясной танг с сыром: здесь он великолепен! И еще густой суп с бамбуриками. И…
— Я же лопну! — ужаснулся я, покосившись на соседние столы.
Я с самого начала заметил, что они заставлены на удивление вместительными посудинами, и сделал вывод: порции в этом благословенном местечке рассчитаны на великанов.
— Как знаешь, — снисходительно согласился мой консультант. — Потом будешь локти кусать… Но
