— А тут уж как получится, товарищ лейтенант. Нынче время такое — каждый сам за себя. Что же нам вместе с Полынцевым помирать прикажете?
— А в милицию почему не заявили?
— Ха, заявишь! Вы его поймайте сначала, а уж мы показания какие надо дадим. А самим нарываться — себе дороже. Хомуту не верьте, у него шарики за ролики закатились — какой из него теперь свидетель.
— А вот указывать здесь не надо. Иди, завтра придешь вместе с Крохалевым…
… Утро следующего дня выдалось солнечным и удачным. Два часа Соколов потратил по делу о все тех же грабежах, а когда он снова появился у себя в отделе, Бахарев во всю глотку заорал ему навстречу:
— Нашел!
— Что именно и где?
— Хозяйку дубленки. Утром приходила. Вот у меня тут записано: Кузина Светлана Федоровна. Я ее после обеда попросил зайти, чтобы ты был в курсе.
— Вот уж спасибо! У меня после обеда как раз вызваны Крохалев и Шевченко.
— Ну не злись! Бог с ними, устроим очную ставку.
— Ладно, чего там. Что уже успел узнать?
— В общем эти трое — Полынцев, Шевченко и Крохалев — намеревались то ли грабануть ее, то ли поразвлечься. Но тут в действие вступил решительный незнакомец, который разогнал их всех.
— А она почему убежала.
— Говорит лицо больно страшным показалось, все кровью было забрызгано.
— Да, ночью чего только не привидится. Вот и Крохалеву оно чрезвычайно странным показалось…
… Хомут и Баранка шли по коридору первого этажа ОВД к лестнице, как вдруг Баранка замер, словно наткнувшись на невидимую преграду, схватил за рукав Хомута и зашипел ему на ухо:
— Гляди, та самая шалашовка.
Невысокая девушка неторопливо шла шагах в десяти впереди.
— Давай побазарим, будто она нас не видела, — предложил в ответ Хомут. — Она ведь нас заложит!
— О, уберите от меня этого тупаря. Ясно, что идет она к следователю, значит он все знает. Если она нас не видела, значит поймал ее кто-то другой. А если ее заловил другой, то и мы спасли другую девчонку!
— А мы разве кого-то спасли?
— Вот идиот! Почему бы нам и не спасти девчонку. Тем более, она сама это подтвердит.
— А она подтвердит?
— Подтвердит, куда денется.
Баранка в три прыжка догнал Кузину и толкнул ее к стене. Девушка непонимающе улыбнулась и вдруг узнала.
— Слушай, ты, — зашипел Шевченко, — не дай бог расколешься следователю — всю душу вынем. Если мы сядем — у нас друзей много, они быстро разберутся, кто на нас настучал. Поняла?
Девушка испуганно кивнула.
— Значит скажешь так: шла домой, начал приставать какой-то пацан. Ты его не знаешь. А мы втроем стали тебя выручать. А как Эдю убили — ты не видела. Поняла?
Девушка вновь кивнула и стала подниматься по лестнице, испуганно оглядываясь на стоящих внизу парней…
… - Но послушайте, Кузина, ведь утром вы говорили совсем иначе, Бахарев устало вздохнул. Соколов сочувственно взглянул на него.
— А девочке стало стыдно. Увидела нас, и сразу вспомнила, кто нападал, а кто выручал.
— Шевченко, вам слова не давали.
— Молчу, молчу, товарищ лейтенант.
— Ну что же будем делать с вами, Кузина. Почему вы так часто меняете свои показания?
— Я испугалась, сильно испугалась, товарищ следователь.
— Вот видите, она тоже его видела! — издал торжествующий вопль Крохалев, но тут же смолк, получив чувствительный пинок от Шевченко.
— В чем дело, Крохалев? Кого она видела?
— Ну того, кто на нее напал, — замялся Хомут.
— Очень ценное наблюдение, — заметил Бахарев. — Ну хорошо, кто видел, что находилось в руках у неизвестного в тот момент, когда он наносил удары Полынцеву?
— Нет, не видела, — замотала головой Кузина. По крайней мере на этот вопрос она ответила искренне.
— Я не видел, — промямлил Крохалев.
— Поди, разбери! Тогда уже не до того было, — заверил Шевченко.
Соколов крутанулся на стуле. Неувязочки! Но как от них избавиться, если все свидетели уже спелись друг с другом. Ни допрос Кузиной, ни очная ставка ничего не дала. Все сходилось на каком-то никому неизвестном парне, у которого было какое-то новое, непонятное орудие убийства.
Отпустив Шевченко и Крохалева, Соколов сунул Кузиной пачку фотографий, на которых мог быть изображен тот самый неизвестный. Но, просмотрев снимки, Кузина не опознала никого. Кто же мог быть там, и что же такое находилось у него в руках? В это время принесли подробное заключение экспертов.
— Ого, они утверждают, что следы на горле Полынцева оставлены клыками крупной собаки или волка, — сказал Соколов, вскочив со стула и усаживаясь на краешек стола.
— Ну не было там собаки, остался бы хоть один след. Ты ведь не хочешь сказать, что собаку спустили на веревочке с балкона, а затем подняли обратно.
— Но что тогда было у него в руках?
— Да бог его знает. Чего только люди не придумают.
— Я не бог, поэтому не знаю какое-такое оружие может разорвать горло подобным образом.
— Так ты что, предлагаешь поверить Крохалеву?
Соколов пожал плечами и промолчал.
Вечером все собранные материалы были представлены майору Колбину. Он задумчиво полистал принесенные бумаги и произнес:
— Значит никто ничего?
— Никто ничего, товарищ майор, не знают, не предполагают, но обещали опознать при очной ставке.
— Фотографии показывал?
— Разумеется, товарищ майор.
— Хорошо, можете идти.
Конец рабочего дня. Еще раз следствие зашло в тупик. Кто же он, таинственный незнакомец, перепугавший всех своим видом. По свидетельским показаниям это пятнадцатилетний пацан, хладнокровно убивший почти что сверстника каким-то таинственным предметом.
Колбин поднялся из-за стола, подхватил угрожающе накренившийся портфель, выключил свет в кабинете и закрыл дверь на ключ. Он медленно спустился по лестнице, прошелся по коридору первого этажа и вышел на улицу.
Было холодно. Ветер гнал поземку по темной заснеженной улице. Колбин поднял воротник пальто и быстро зашагал к остановке автобуса.
Итак, еще одно нераскрытое дело на его отдел. И это в тот момент, когда начальство требует как можно скорее разобраться с квартирными грабежами. Как не вовремя!
Неясное кольцо вокруг луны предвещало морозы. На стене трехэтажного здания новой школы две девочки-первокласницы выкладывали снежками огромные буквы матерных слов.
Глава восьмая. Ночные прогулки
Не прочитав обо мне лично ни единого слова в предыдущей главе, вы, наверное, подумали, что у этой истории сменился главный герой. Как бы не так. Просто наиболее значительные события шли теперь без
