Все загоготали. Федя слушал краем уха, смакуя марочный коньячок.
— Есть у меня друган, — проглатывая буквы вещал рассказчик, — в морге работает. Вчера ночью сидит он там, газету читает. И вдруг из гроба мертвец поднимается. Кореш мой туда, сюда, а жмурик его не пускает. Еле вырвался мой Сергунька и теперь морг за тыщу метров обходит.
Смех усилился, но Феде этот рассказ чем-то сильно не понравился.
— Э, а как выглядел тот жмурик? — не утерпел Федя.
— Серый говорил — пацан совсем, штаны, куртка рваная.
Все вновь заржали, и только Федя стих. Для всех в этой пивнушке рассказ выглядел как сказочка для малолеток, пошлый анекдотец, и только он знал, насколько это серьезно.
Лавируя между столиками, из уборной возвращался Гена.
— Сюда иди, Геник, — громко сказал Федя и, когда тот подошел, больно пнул его по лодыжке, шепотом добавив. — Ты чего, дурик, гнал мне про серебряные пули?
Глаза у Геника испуганно расширились. Он знал, каким Федя бывает в таком состоянии. Он сразу понял все.
— Может пули были не серебряные? — выпалил Геник без малейшей надежды выкрутиться. Федя вытащил из кармана пулю, зло швырнул на пол, поставил на нее железную ножку стула и с размаху сел на него.
Гена быстренько нагнулся и поднял сплющенную пулю. Из под треснувшей серебряной оболочки явно проглядывал инородный металл. Гена облегченно перевел дух.
— Пули должны быть целиком серебряные, — объяснил он.
— Где этот трахнутый Хенсель, — в бешенстве заорал Федя. — Да и я дурак, что не проверил.
Выхватив у Геника из рук пулю, он бросил на стол полтонны и ринулся к выходу. Гена побежал за ним. Он еще не совсем оправился от испуга, постоянно запинался об ножки стульев и извинялся, запинался и извинялся…
… Я находился в маленьком лесочке, вблизи которого началась вся эта паршивая история. Сойдя с дороги, я включил нюх, и он безошибочно привел меня к невысокой молодой елочке. Сбросив одежду, я лапами начал раскидывать землю. Так и есть. Полусгнившая куртка, штаны и носок. Водитель того, ненашего автобуса был здесь, он был оборотнем, теперь уже сомнений не оставалось именно он укусил меня на дороге. Удар, укус и все завертелось. Если бы не он, не стоял бы я сейчас на этом месте и не смотрел тупо на спрятанные вещи. Логическая цепочка замкнулась, и я стал одним из ее звеньев. Перекинувшись обратно в человека, я торопливо оделся, ежась от холода, и вновь выбрался на шоссе.
Утро застало меня в дороге. Густой туман окутывал все вокруг. Я, не чувствуя усталости, шагал и шагал вперед в этой молочной пелене пока не увидел вдали что-то серое. Я прибавил шагу. Из тумана показалась женская фигурка. Я чуть ли не бегом сократил расстояние до минимума. Пожалуй даже это была девушка. Фигурка точеная, ухоженные каштановые волосы, розовая вязанная шапочка.
Я уже почти догнал ее, как вдруг она резко обернулась. Вместо милого девичьего лица на меня смотрела заросшая бурой шерстью медвежья морда.
Глава пятнадцатая. В стане оборотней
Это настолько потрясло меня, что я замер как телеграфный столб. Не каждый день видишь девушек с самой настоящей медвежьей мордой. И все же… Что-то было странное в ней, что-то очень знакомое. Какая-то маленькая деталь объединяла импортного волка, мое собственное отражение в зеркале и эту девушку.
Все! Понял! Это было в выражении лица, вернее сказать морды. Вы когда-нибудь видели медведя с хитрой мордой? А волка? Хитрость, странная, неестественная — вот какое выражение имела уставившаяся на меня морда. Какая-то лукавая хитрость, придававшая обычным чертам что-то дьявольское. Бог ты мой, а ведь я выгляжу ничуть не лучше.
Лицо девушки (тьфу ты, морда, разумеется) задрожало, начало дергаться. Со стороны это было так противно наблюдать, что я даже порадовался за моих соседей из «412». Их бы удар хватил, если, не дай бог конечно, они вдруг проснулись бы ночью. Тем временем лицо девушки приняло человеческий облик, и я даже внутренне успокоился. На человеческом лице не осталось и черточки того поганого выражения. Может и в самом деле существует бог и дьявол, а оборотни слуги последнего. Да ну, что это со мной сегодня. Глядишь, и я поверю в крохотных зеленых человечков.
— Ну, чего смотришь, пошли, — сказала девушка, повернулась и двинулась к лесу, расположенному в сотне метров от дороги. Я уставился на серый плащ, приятно облегавший ее фигуру. На вид ей было лет двадцать, и лицо довольно привлекательное. Эх, было бы ей лет на пять меньше.
— Чего же ты стоишь? — девушка обернулась, посмотрела на меня и продолжила свой путь. Я обреченно поплелся за ней. Нашли все-таки, добрались до меня. Не зря, видать, я получил тот проклятый знак оборотня. Ну да ладно, чем черт не шутит. Может с ними я обрету себя целиком и, наконец, избавлюсь от одиночества. Я уже так устал быть один. Мир людей остался за моей спиной. Мир полный огней, автобусов и равнодушия. Моя проводница вела меня в новый мир черный и неизвестный, совсем как приближающийся лес. Сколько раз я, как слепой котенок, тыкался носом в пустоту, а теперь я увижу его, увижу! Ведь не зря же они искали встречи со мной.
Вместо ровного поля под моими ногами то и дело оказывались небольшие бугорки, об которые я спросонья каждый раз спотыкался. Несмотря на всю важность происшедших событий мне жутко хотелось спать. Но я изо всех сил старался не отставать от девушки.
Мы миновали полосу зелененьких елочек и вступили в сумрак леса. Неясный свет сверху, почти черные стволы деревьев, белый туман, стелющийся вокруг, и какой-то дурманящий запах от земли создавали очень таинственную картину, которую подчеркивала идущая впереди девушка-оборотень. Не будь я сам оборотнем, я бы поверил, несмотря на свой довольно уже солидный возраст, что попал в самую настоящую сказку. В эту минуту мне дико не хотелось верить в обыденность этой картины, я желал наслаждаться сказочной атмосферой, от которой даже становилось страшновато.
Конечная цель нашего путешествия показалась внезапно. Это была двухэтажная бревенчатая избушка — крепкая, надежно сработанная. Кто-то ловко запрятал постройку среди скопления высоких елей да так, что ее не с каждой стороны увидишь. Чуть заметная тропинка, по которой шагали наши ноги, скрывалась под могучими лапами одного из деревьев. Мы нырнули под ветки и, пройдя еще семь шагов, ничего не видя, оказались на крохотной полянке, большую часть которой занимала вышеназванная изба. Девушка уверенно подошла к ней, поднялась на трехступенчатое крыльцо, затем подождала меня и открыла дверь. Сильным толчком она буквально впихнула меня в маленький коридорчик, протащила через него и, когда глаза мои зажмурились на секунду от яркого света в большой комнате, произнесла:
— Вот, привела.
Я быстро оглядел комнату. Четыре человека уставились на меня. Первым я заметил старика, смотревшего удивительно мутными глазами. Мой взор отметил седую щетину на щеках и подбородке. Еще двое сидели вместе — одна на коленях у другого. Лет им было под двадцать пять. Оба в одинаковых турецких свитерах и черных варенках. На меня они посмотрели мельком, ибо их ничего кроме друг друга не интересовало. Последним я увидел парня, ну может на год старше меня. Он был в летней куртке и серых брюках и смотрел на меня довольно заинтересовано.
Я опять не угадал. Оборотней было не так уж мало, чтобы я оказался единственным и неповторимым, но и не слишком много. По крайней мере для захвата города такой армии явно не хватило бы. В последствии выяснилось, что я снова ошибся, но в данный момент я почему-то решил, что угодил на общее собрание оборотней региона.
Я недоуменно посмотрел по сторонам. Столь яркий свет неминуемо должен был выдавать избушку на сотни метров. Однако закрытые ставни на окнах быстро рассеяли мое удивление.
— Откуда он, — скрипучим голосом проговорил старик, обращаясь к девушке.
— Тот самый, — объяснила она.
— А, — равнодушно кивнул старик и в комнате воцарилось молчание.
Я чуть не падал от усталости, и первой это заметила моя спутница.
— Ладно разговоров. Пусть идет спать, — она взяла меня за руку.
