Тем временем, одиночная стрельба сменилась сухим треском очередей.
— Вот черт! — штабс-капитан Ильин метнулся в штабную палатку. — Штаб полка давай! — гаркнул он на унтера-связиста, сидевшего у полевого телефона. — Быстрее!!!
— Есть! — тот схватил трубку и яростно закрутил ручку аппарата. — Береза! Береза! Я — сосна! Извольте, вашбродь! — унтер-офицер протянул трубку Ильину.
— Алло-алло! Это штабс-капитан Ильин. Слышим стрельбу из пулеметов со стороны штаба! Да? Что? Понял! Понял! Хорошо! — с озадаченным видом он вернул трубку связисту.
— Ну что там? — набросились на него остальные офицеры.
— Сказали, что все в порядке. Так и должно быть. Интересовались нашей готовностью к часу дня.
— Чертовщина какая-то!
— Секретики!
— Ничего не понимаю…
Все загомонили разом, а я скромненько помалкивал. И хотя тоже ни хрена не понимал, но догадывался — уж звук пулемета от пистолета-пулемета я отличить в состоянии.
В 13–00 офицеры и унтера 9-ой и 10-ой рот уже выходили, согласно приказанию начальства, на поле для занятий. Младшие унтера тащили на плечах заготовленные мишени — дощатые щиты на палках, с намалеванным по центру темным кругом.
Навстречу нам попалась делегация двух рот 2-го батальона в сопровождении полкового адъютанта. У каждого из них, при себе был брезентовый футляр для охотничьего ружья, что вызвало недоумение у моих сослуживцев.
Наша попытка переговорить с офицерами была, этим самым адъютантом, пресечена на корню. Правда, после того как сразу несколько человек попросили его 'не зарываться', поручик Шевяков закатил глаза и взмолился:
— Да успокойтесь вы, господа! Я тут не при чем! Приказано соблюдать строжайшую секретность. Сейчас вам все разъяснят.
На окраине поля было выставлено несколько больших палаток. На площадке перед палатками стояли длинные столы, вокруг которых суетилось полковое начальство и несколько незнакомых штаб-офицеров. Здесь же присутствовала вся наша полковая жандармская команда — выставленная в караул.
— Вы вовремя, — поприветствовал нас подошедший капитан Берг. Комбата просто распирало сообщить нам нечто совершенно, по его мнению, удивительное, но он явно сдерживался. — Девятая рота, занимайте места у столов с первого по пятый, десятая — с шестого и далее.
Мы распределились по столам, как и было приказано, и замерли в ожидании.
К нам вышел сухощавый артиллерийский полковник, с аксельбантом Генерального Штаба на правом плече:
— Здравствуйте, господа. Я полковник Феклистов Александр Федорович. По поручению командования, должен ознакомить вас с новым образцом вооружения, поступающим в войска. Это пистолет-карабин системы Фролова. Оружие сконструировано под 4-х линейный пистолетный патрон, и способно вести как одиночный, так и автоматический огонь…
Я слушал и внутренне восхищался своей прозорливостью.
В принципе, идея пистолета-пулемета была реализована итальянским инженером Ревелли еще в 1915 году. Но вот сам путь реализации…
Означенный девайс, вошедший в историю как Виллар-Пероса или ФИАТ, представлял собой именно двуствольный пулемет под пистолетный патрон — тяжелый, сложный и жутко ненадежный. Всего через пару недель, все присланные на фронт образцы вышли из строя и были заброшены в мастерских, в связи с невозможностью ремонта.
А вот у представленного нам изделия господина Фролова схема была получше, но по идее тоже не фонтан. Для пистолета-пулемета система с закрытым полусвободным затвором — не лучший вариант. Оружие будет клинить при загрязнении и перегреве.
Прообраз всех современных пистолетов-пулеметов — немецкий Бергман 1918 года, был сделан по прогрессивной схеме со свободным затвором, однако надежностью тоже не отличался.
Хотя, на безрыбье…
Короче — будем воевать с тем, что дают.
На стол перед каждым был вложен уже знакомый чехол для охотничьего ружья. А инструктор — штабс-капитан с нашивками пулеметчика на рукаве, стал объяснять устройство, последовательность сборки-разборки и давать рекомендации по уходу за оружием на примере демонстрационного образца.
Собственно сам пистолет-карабин представлял собой короткое ружье на деревянной ложе с классическим прикладом. Ствол — толстый, сужающийся к срезу с набалдашником на конце, без какого-либо кожуха или оребрения. Переводчик режима огня и окно для выбрасывания гильз — справа. Рукоятка затвора — снизу, между защитной скобой курка и горловиной тридцатипатронного магазина.
Под руководством инструктора мы достали из чехлов атоматы, осмотрели, попробовали частичную разборку.
В общем — жить можно.
Потом каждому выдали по четыре магазина — два снаряженных патронами и два пустых для комплекта, и разрешили попробовать оружие на практике.
Сначала стреляла 9-я рота. Подходили по пять человек, били по мишеням. Сперва одиночными, потом короткими очередями.
Затем пришел и наш черед.
Я вышел на позицию, подсоединил магазин, передернул затвор и, с разрешения инструктора, открыл огонь. Первый магазин расстреливали одиночными из положения стоя, с колена и лежа.
Точность боя меня приятно удивила. На дистанции в 100 шагов все пули попали в 'яблочко'.
Потом сменил магазин, перевел оружие в автоматический режим, и короткими очередями расстрелял положенный остаток патронов. При автоматической стрельбе ствол задирало вверх, и меткость резко снизилась, но в саму мишень я попадал стабильно.
Учтем…
После стрельб инструктор записал номера выданных нам автоматов, порекомендовал в походе носить оружие в чехле, в бою — беречь затвор от загрязнения и длинными очередями не стрелять.
На чем и распрощались.
На обратном пути нам навстречу попались офицеры и унтера 11-ой и 12-ой рот.
Интересно, у нас были такие же недоуменно-любопытные рожи, когда мы шли на стрельбище?
— Мудрено как-то все… — бубнил Кузьма Акимыч Лиходеев, с которым мы возле моей палатки учились обращаться с новинками вооружения, расположившись на патронных ящиках.
— Ну, конструкция конечно, не ахти… — я выложил на тряпки извлеченный из автомата затвор, — но сама идея очень прогрессивная.
— Это как это? — фельдфебель аккуратно повторил мои действия со своим оружием.
— А так! Эта машинка короче и легче пулемета. В окопе с ней поворачиваться удобно. Стреляет очередями — при штурме самое оно. А то, что попасть с большого расстояния трудно — не беда. Головы солдаты противника попрячут — пули то над головой свистят, (я припомнил, как советская пехота в 1941 шугалась от немецких МП) а ловить их лбом никому не хочется.
— Это верно…
— Воо-о-от! — я заглянул во внутренности автомата. — Смотри, каждому отделенному и взводному такой пистолет-карабин выдали, значит, в роте почитай две дюжины пулеметов прибавилось. Плотность огня, какая получается!
— Мудрено говоришь, вашьбродь! Но в суть-то я проник — выходит немака можно огнем прижать?
— Точно! А потом подойти поближе и гранатами забросать. — Я вздохнул. — Только вот обращаться с нашим чудо-оружием надо бережно, аки с иконой Божьей Матери.
