разных гадов… В Индии змей, их там называют нагами, тоже множество, пожалуй, можно найти любого цвета. А на острове Ланка…
— Золотую змею, — сухо прервал его Арпандер, — я видел под Гаузаком. В ущелье. А не в Индиях и на каких-то островах.
— Гм… — маг снова почесал, на этот раз ухо. — Под Гаузаком, тетрарх? Интересно. Потому что там среди местных племен ходят легенды. Предания, корнями своими далеко уходящие…
Арпандер не расслышал, куда уходящие, слова Астройоса потонули среди криков. Благовоспитанный эпарх начал произносить тосты, здравицы и плескать на столы вино в возлияниях.
— Да здравствует, — провозгласил он, — Харес, начальник конных лучников. — Да здравствует богоравный Александрос хо Тритос хо Македон! Царь Македонии и гегемон Греческого Союза. Пусть живет долго и долго правит нами, воинами! Ему служить, с ним жить и умереть!
Выражая эпарху одобрение, орали так, что дрожали подпирающие свод колонны. Полунагие бактрийские блудницы присоединились с писком и смехом. Эрпандер взял Астрайоса под руку и повел его в отдаленную часть зала, туда, где было меньше шума и можно было услышать друг друга. Там была ниша, в ней стоял изящный столик из слоновой кости, на нем серебряная статуэтка, по размеру не больше мужского локтя.
Не удивительно, это место когда-то было святыней. Немного разрушенная, но святыня.
Скульптура изображала крылатую женщину, причесанную по персидской моде, украшенную четырехугольными серьгами, звездной короной и плащом, ее поддерживали двое животных, казалось, взбирающихся на ее бедра.
— Анахита. — Астрайос, видя его заинтересованность, поспешил с пояснениями. — Ардви Сура Анахита, непорочная владычица вод. Та, которая оплодотворяет источники водами звезд, которая владеет мужским семенем и материнским молоком. Владычица Туч, Ветра, Дождя и Града, покровительница животных и богиня священного танца. Ее крылья — символ мощи и всемогущества. Ее сопровождают священные животные: бык и лев.
— Анахита… — задумчиво повторил Эрпандер. — Это имя, под которым Артемиду чтят мидяне и люди из-за Оксоса.
— А может, это вы, греки, — усмехнулся маг, — чтите Анахиту под именем Артемиды? В общем, это неважно. Боги уже привыкли к этому и прощают людям, которым трудно не только понять, но даже назвать их божественность. Богам достаточно, что их божественность чтят. Под разными именами и с разнообразными обрядами.
— С очень разнообразными, — согласился Эрпандер. — Но я хотел поговорить о золотой змее. И о местных легендах. Слушаю тебя внимательно.
— Вначале, — Астрайос набрал побольше воздуха, — был Зурван, у которого не было ни конца ни начала. Не было ни Солнца, ни Луны, ни звезд, не было ни неба ни земли, царили мрак и безвременье.
Астрайос рассказал как появились из Зурвана двое: добрый премудрый Ахура-Мазда и злобный, дышащий ненавистью Ангра Маинью. Ахура-Мазда создавал земли и страны, а Ангра Маинью все искажал и портил.
…
Рассказ многократно прерывался тостами и здравицами в честь греческих богов и богинь и великого Александра.
…
— Седьмой по счету страной, которую сотворил Ахура-Мазда, — Астрайос ни на минуту не прерывал своего повествования, — была Векерета, Кабура, где мы, собственно, и находимся. Сюда Ангра Маинью, который есть смерть, призвал паирик, демониц из проклятой расы друджей… Паирики, как прочие друджи, были когда-то демонами небес, как зловещие звезды сидели они на вечернем небосклоне. Они ненавидели людское племя, чем больше процветали благочестие и добродетель, тем сильнее была злость друджей и желание навредить. Этим желанием воспользовался Ангра Маинью, отдав паирик под власть своих девов. И люди были отданы им на поживу. На самом деле паирики прокладывали дорогу демонам, используя людские слабости. Они туманили, вводили в грех, толкали на низость и преступления, вели к извращениям и вырождению, распространяли идолопоклонство, заражали колдовством и чернокнижием, кощунственной и проклятой религией Yatuk Dinoih… власть над всеми паириками принадлежит ужасной Аз, необузданной демонице похоти, разрушительнице созидания, владыке Кровавой Луны, Которая Будит к Жизни Умерших, Той, Кто Прячется По Ущельям.
…
— Это никакая не легенда, — прервал слегка обалдевший Эрпандер, — это персидская религия Зороастризм. А ты, Астрайос, кажется, стараешься меня ею увлечь… Я, помнится, спрашивал тебя о змее. О золотой змее, которую, как мне кажется, видел в ущелье возле Гаузака. Можешь удовлетворить мое любопытство? Если нет, я удалюсь, вернусь на праздник. Ночь только началась, еще успею напиться.
— Легенды Паропанисадов, — выдавил из себя маг, — рассказывают о паириках. Пораженные Ахура-Маздой и его эманацией, амшапандами, паирики, в прошлом существа небесные, попрятались в норы и ямы, скрылись в подземной темноте. Если выползают на свет, то в образе змеи. Однако, они лишены древних сил, бессильны без помощи других демонов, паирики влекут к себе смертников. Охотнее всего воинов, сильных мужей, но измененных соприкосновением с войной, кровью, смертью… Измененных и порченых навсегда. Не отсюда ли твой интерес к змее, тетрарх? Признайся, чувствуешь ее магнетизм? Если да, хорошо, что не пошел. Беда ждет воина, если он дал себя заманить, если последует за паирикой. Лучше уж полечь в бою.
— А зачем по-твоему, — сжал губы Эрпандер, — влечет к себе порченых войной эта паирика. С какой целью она это делает?
— Может, затем, — Астрайос потряс бородой и загадочно усмехнулся, — чтобы избежать одиночества. Паирика, как всякое существо женского пола, нуждается в мужской дружбе, как днем, так и ночью. Не смейся, тетрарх. Я делюсь с тобой знаниями, почерпнутыми в древних книгах, свитках и папирусах. По крайней мере, в некоторых из них. Есть и другое объяснение.
— Какое другое?
— Другое разъясняет все иначе. Паирики, ненавидя людской род, желают ему вредить. Но имеют ограниченные силы, нужны помощники. Сообщники в деле причинения зла. А в этом деле никто не сравнится с человеком. Никто и ничто не проявит в этом деле столько запала, энергии и изобретательности. Ни один демон и ни одна тварь.
— Страшно, — прервал его Арпандер, — и угнетающе. Особенно последнее. К счастью, это только вымысел.
— Это не вымысел, а легенда.
— А какая, клянусь головой Горгоны, разница?
— Легенды, — улыбнулся Астрайос, — хотя и вымысел, имеют источник в стремлениях и страхах — в двух силах, которые правят миром. Не поймешь легенды, не поймешь своих желаний и страхов. Ты уверен в своих желаниях, тетрарх? Ты знаешь, чего боишься?
