– Мне нужно навести кое-какие справки для архивариуса епископства Парижа, – сказал Мерль. – По поводу некоего Роме де Акена, бывшего епископа Драгуана, находившегося в Риме при Папе Григории IX…
Несмотря на то что де Базан уже поднаторел в дипломатии, он не смог сдержаться и швырнул свое перо на стол.
– Подождите здесь, – сказал он.
Затем он исчез за дверью, ведущей в кабинет канцлера.
– Я думаю, вы пришли по адресу, – произнес францисканец.
Все трое францисканцев повернулись и вышли из приемной канцлера, оставив своего спутника одного.
Профутурусу пришлось еще долго ждать аудиенции у Артемидора: отца Мерля немедленно пригласили в кабинет канцлера.
– Это что еще за история? – гневно набросился Артемидор на своего секретаря, после того как доминиканец ушел. – Я думал, что вопрос по материалам о Драгуане в Париже окончательно разрешен!
– Я тоже так думал, ваше высокопреосвященство.
– По какому праву этот архивариус пытается проводить какие-то расследования? И как они узнали о смерти епископа? С какого времени у них возникли подозрения, что он некогда находился в Риме? И как об этом узнал этот доминиканец?
– Французы, так же как и англичане, весьма искусны в применении перенятых нами на Востоке способов доставки корреспонденции. Они обмениваются письмами очень быстро. Даже зимой.
– Поставьте в известность Жорже Ажа. Именно он должен решить эту проблему.
Канцлер стукнут кулаком по столу.
– О господи! Как я ненавижу, когда прямо у меня под носом начинают ворошить истории едва ли не столетней давности!
Де Базан весьма благоразумно отреагировал на вспышку гнева своего патрона: он в знак полного согласия с ним слегка наклонил голову.
Вскоре в кабинет канцлера наконец-то пригласили и отца Профутуруса.
– Итак, святой отец, – сказал все еще мрачный Артемидор, – как обстоят наши дела?
– Все идет просто чудесно, ваше высокопреосвященство.
– Что там с Эймаром дю Гран-Селье? Он выжил?
– Да, он оказался живучим.
– В каком он состоянии?
– К нему вернулись чувства… и вера.
– Хорошо. А память?
– Он снова стал осознавать, кто он такой и что с ним произошло. Пока его психика довольно податлива.
– Что значит «пока»? У вас есть какие-то сомнения в этом?
– Он – очень непростой человек, ваше высокопреосвященство, и способен буквально на все. Я даже не знаю, сможем ли мы долго удерживать его в нужном для нас состоянии. Если мы хотим как-то его использовать в своих целях, то это надо сделать быстрее. Он постоянно стремится быть независимым. Подчиняться кому бы то ни было – мо не для него.
– Вы испытывали его?
– Несколько раз. Неизменно с положительным результатом.
– В чем он может быть нам полезен?
– Как в хорошем, так и в плохом: он способен на все. При должной подготовке он станет превосходным орудием в наших руках.
– Вы с ним разговаривали?
– Еще нет. Я ждал ваших распоряжений, ваше высокопреосвященство.
– В данном вопросе я полагаюсь на ваше мнение, Профутурус. Расскажите ему, чем мы занимаемся. Дайте ему какое-нибудь задание.
– Кто должен его опекать?
– Пусть это будет Мерси-Дьё. Так надежнее.
– Наш подопечный несколько раз упоминал о каком-то юноше, который сопровождал его в Рим.
– Да, вспоминаю. Ну и что?
– Он уверен, что именно ему он обязан своим возрождением.
– Того юношу зовут Жильбер де Лорри.
– Именно он, по мнению Эймара, помог ему обрести веру…
– Если вы посчитаете нужным его использовать, – прервал Профутуруса Артемидор, – то смело делайте это. Он – ваш.
Профутурус в знак благодарности слегка поклонился.
– А что думает об Эймаре Дрона? – спросил канцлер.
Аббат заколебался.
– Он еще толком не разобрался, ваше высокопреосвященство, и до сих пор не знает, создали ли мы наше лучшее орудие или же нашего самого опасного врага. Этот безбожник обрел веру, но как-то уж слишком кардинально изменился. Как бы он в один прекрасный день не выступил против нас.
– Для этого нужно, чтобы мы дали ему повод. А мы не дадим. Будьте осторожнее, Профутурус.
– Конечно, ваше высокопреосвященство…
24
На следующий день после своего приезда в Труа Шюке на рассвете вышел с постоялого двора Бека и направился в женский монастырь. Он постарался при этом сделать так, чтобы его никто не заметил и не пошел за ним вслед. Внезапное появление Дени Ланфана подтвердило подозрения викария, а потому он хотел закончить свои дела в этом городе и уехать отсюда как можно быстрее. По-прежнему шел сильный снег. Из-за снегопада, пожалуй, будет не так-то легко добраться до Драгуана.
Викарий прождал два долгих часа возле комнаты настоятельницы, держа свой ящик и пачку писем.
Аббатиса так и не появилась. Вместо нее пришла Мелани – девушка из города, работавшая служанкой при монастыре, и, не говоря ни слова, отвела викария в ту часть монастыря, куда посетителей обычно не пускали. Галереи были пусты: для монахинь наступило время молитв. Девушка завела Шюке за апсиду небольшого храма. Находившаяся там крутая каменная лестница вела в подземелье. Мелани жестом показала викарию, чтобы он спускался вниз.
– Вы не дадите мне факел? – спросил Шюке.
– Нет. Сестра-затворница уже не способна выносить яркий свет. Она не выходила из своей кельи в течение семи лет.
– А я смогу ее там найти?
– Насколько я знаю, святой отец, внизу кроме нее никого нет.
Юная служанка повернулась и ушла. Шюке, немного поколебавшись, стал на ощупь спускаться вниз.
«Эсклармонда… – подумал он. – Странное имя для затворницы…»
Викарий продвигался вдоль стены, касаясь ее плечом. Окончательно растерявшись и уже опасаясь, что заблудился, он начал громко звать монахиню.
– Я – брат Шюке, сестра… где…
– Я здесь.
