отвлекла Веру от навязчивой мысли, что Савва может разбиться.
Время от времени со страхом поглядывая вниз, Савва крутился на веревке. Перед ним то проплывала желтая стена утеса, то веселой зеленью блестел Мольтенский луг, то серебристо мерцали бурливые перекаты Уды. Прямо под ногами виизу росли какие-то кусты, по какие именно — тальник, боярка или черемуха, — с такой высоты разглядеть он не мог. Вначале Савва часто дотрагивался рукой до холодного камня, потом утес стал отходить все дальше и дальше, и только своей «пикой» Савва едва мог достать до пего.
Но вот и уступ па утесе. Он, оказывается, достаточно широк, чтобы стоять на нем и даже ходить, как по балкону, вдоль каменной степы. Но как перенестись туда? Не пробежишь по воздуху трехсаженное расстояние! Однако пора… Савва свистнул.
Он дождался, когда веревка повернет его лицом к скале. Вытянул шест, легонько оттолкнулся и сразу закачался, то отдаляясь, то приближаясь к утесу. Выбрав момент, он оттолкнулся сильнее. Небо сразу побежало вниз, а Мольтенский луг стал прямо перед глазами. Потом они поменялись местами, и, удивительнее всего, Савва увидел испуганное лицо Веры, никак не понимая, откуда же оно взялось. Савва качался на веревке и выписывал в воздухе сложные круги, а размаха все не было достаточно, чтобы подбросить его на уступ. И тогда он оттолкнулся в третий раз, наддал, как наддают, разгоняя качели. Его понесло от утеса легко и быстро, свежий воздух холодил щеки, а потом с такой же стремительностью бросило к скале. Савва подогнул колени и в тот миг, когда плечо его коснулось камня, выпрямил ноги и встал на уступ. Сила инерции едва не сбросила его с обрыва, но, потоптавшись в каком-то нелепом танце, он все же сумел удержаться.
Саввушка!.. Ты не расшибся?
Он поднял голову. С обрыва на него глядело страдающее лицо Веры. Вот, оказывается, где оно перед ним промелькнуло.
И ни капельки даже. Ты сама не свались. Отойди.
Ну-у-у!.. — Теперь, когда Савва стоял на уступе и переговаривался с нею, весь страх у Веры исчез, перестала кружиться голова при взгляде па подошву утеса. Ей неудержимо хотелось теперь смеяться и разговаривать. — Чего же это я буду падать? А упаду, так ты меня поймаешь. Поймаешь, Саввушка?
Прыгай!..
А-а! Ишь ты какой! Краску подать?
Он мотнул головой, и Вера, будто в колодец, начала спускать бидон с белилами и примотанные к нему кисти. Савва вынул из кармана кусок проволоки и к тонкому концу шеста приладил крючок. Этим крючком он зацепил веревку и подтащил бидон к себе.
Саввушка, давай я тоже спущусь, — кричала Вера, — помогать тебе стану. Вдвоем скорее напишем.
Ладно, ладно. Сиди. Мне и одному тут делать нечего. А ты поглядывай лучше, чтобы чужак какой-нибудь возле нас не оказался.
Савва обмакнул кисть в краску и, насколько хватило его роста и размаха руки, белыми пятнами наметил очертание будущей огромной буквы «С». Понемногу отступая вправо, он такими же прерывистыми мазками изобразил и все слово.
Тогда Савва стал прокрашивать широко и щедро каждую букву. С фальшивинкой насвистывая «Хаз-Булата», он разгуливал по уступу так, будто внизу и не было стосаженного обрыва. Вера по-прежнему лежала на верхней кромке утеса и, хотя ей совсем не было видно, какие получаются- буквы у Саввы, все же дразнила его:
Саввушка, ты чуточку подпрыгни, а то на букве «Б» у тебя верхняя перекладинка не вровень с другими буквами выходит. Верно, верно. Ты отойди от стенки подальше, тогда тебе издали и самому будет виднее.
Он погрозил девушке мокрой кистью:
Вот я тебя сейчас разрисую!
Краска забрызгала ему лицо. Вера тихонько посмеивалась:
Что, разрисовал? Ну!
Савва малевал, не гонясь за красотой букв, зато делая их, насколько было можно, крупнее. После того как оп закончил их все, а краска у него еще осталась, Савва прошелся и по второму разу, дополнительно утолщая каждую линию. Закончил он свою работу как раз к тому времени, когда через лес над Вознесенской горой протянулись первые лучи солнца и радостными пестринами заиграли на островах, на дальних еланях и в городе — на крышах домов.
Саввушка, — встревоженно и почему-то понизив голос спросила Вера, — нас из города не увидят? Гляди, солнцем-то как все осветило!
Сейчас пока не заметят. Смотреть сюда против солнца — лучи ослепят. А вот попозже… — Он быстренько измазал последние остатки краски, всунул кисти в опустевший бидон и скомандовал: — Поднимай!
Вера потянула веревку. Бидон качнулся, завертелся над пропастью и пошел кверху.
Готово…
Ну вот и ладно. Теперь моя очередь. Тащи, Веруська.
Ее обожгло смертельным испугом. Вниз-то легко было Савву спускать. А поднять… И пробовать нечего. Нет, нет, ни за что не хватит в руках у нее силы… Она представила себе это совершенно отчетливо при взгляде на обрубок бревна, через которое, слегка вдавившись в него, была переброшена веревка. И ей представилось еще, как Савва будет висеть над пропастью на этой веревке до тех пор, пока не явится сюда полиция…
Справишься? — задрав голову, спрашивал ее Савва.
Попробую… Я попробую… — упавшим голосом сказала Вера, все яснее, сознавая, что говорит она пустые слова.
Она решила в кровь себе изрезать пальцы об веревку, надсадиться, умереть, но вытащить Савву. Она готова была руками разломать скалу, зубами выгрызть в ней ступеньки, чтобы по ним мог подняться Савва. Спустилась бы сама по веревке к нему, если бы это чем-то ему помогло. Холодок бессильного отчаяния теснил ей грудь, подступал к горлу. Вера боролась с собой. Она знала: заплачет — и тогда все пропало, оставят ее и последние силы. А ведь у Саввы надежда одна — только она может, должна поднять его на утес. И это было особенно страшно, потому что пришло неожиданно. Она не могла понять, как не подумала об этом раньше, как не подумал об этом Савва. Замешательство Веры длилось и всего-то, может быть, полминуты, но оно срезало ее прямо под корень. И все же, плотно сжав побелевшие губы, она держалась. Савва понял состояние девушки, больше не стал поддразнивать и торопливо, с деловой уверенностью распорядился:
Веруся, возьми вторую веревку, хорошенько привяжи к сосне, потом обведи ее вокруг другого дерева, а свободный конец мне сюда спусти.
Вера послушно проделала все так, как велел ей Савва. Но она ничего не поняла и знала только одно: попался Савва в страшную ловушку. А он между тем снизу спокойно ей объяснял:
Гляди, теперь я новый конец связываю с первой веревкой, вроде кольца получилось, — и готово, могу подниматься. Веруся, я на руках буду подтягиваться по первой веревке, а вторая слабиной пойдет. Эту слабину ты сразу подбирай. Устану — повисну на второй веревке, отдохну. Тут ты не промахни, зажми ее на дереве, чтобы не сдавала она.
Саввушка, а если силы моей не хватит?
Пустую веревку выбирать?
Ты не обманываешь?
Вот смешная! Ну, ступай, Веруся, к дереву. И все время следи за второй веревкой, сразу
