– Я хотел спросить: во время вашей последней встречи с мисс Маллрей не сложилось ли у вас впечатления, что она попала в неприятную историю? Может быть, она была напугана, говорила что-нибудь об угрозах?
– Нет. Насколько я помню, мисс Маллрей выглядела абсолютно нормально. Я уже рассказывал обо всем этом людям из Гизы. Уверяю, я всегда рад оказать содействие, но наша беседа… для меня она как бы повторяется.
– Еще раз извините. Постараюсь не отнять у вас слишком много времени.
Инспектор провел в кабинете Оутса минут двадцать. С каждым новым вопросом у Халифы крепло убеждение: его собеседнику известно куда больше, чем он пытается показать. Становилось ясно, что дипломат никоим образом не намерен ни предоставить истинную информацию, ни хотя бы объяснить свое нежелание поделиться ею. Юсуф поднялся из-за стола.
– Благодарю вас, мистер Ортс. Простите за доставленные хлопоты.
– Ну что вы, мистер Халифа. Был весьма рад помочь. И, пожалуйста, Оутс.
– Ради Бога, извините.
Они обменялись церемонным рукопожатием, и Юсуф направился к двери. На полпути детектив остановился, извлек из кармана блокнот и, черкнув в нем что-то, протянул дипломату.
– Последний вопрос. Это вам ни о чем не говорит?
На листке бумаги был изображен не совсем правильный прямоугольник с колонками бессмысленных значков. Внизу прямоугольника под горизонтальной линией шел ряд змеиных голов. Нечто подобное на обрывке газеты вывела рука маленькой девочки в лавке Икбара.
При виде рисунка Оутс едва заметно поджал губы.
– Нет, – после краткой паузы сказал он. – Боюсь, ни о чем.
Лжец, пронеслось в голове у Халифы. Он закрыл блокнот, сунул его в карман.
– Что ж, очень жаль. Еще раз благодарю вас.
– Думаю, не слишком-то я вам помог, – отозвался Оутс.
– Совсем наоборот. Наш разговор был очень… продуктивным.
Улыбнувшись, Юсуф вышел в посольский коридор.
Чарлз Скуайерс выключил интерком, по которому слушал беседу своего помощника с египтянином, и откинулся в кресле. С легкой гримасой он некоторое время в полной неподвижности изучал взглядом потолок, затем выпрямился, снял телефонную трубку, набрал номер. После трех гудков в трубке послышался мужской голос.
– Джемал, – произнес Скуайерс, – по-моему, у нас возникла проблема.
ГЛАВА 24
ЛУКСОР
В Луксор они прибыли ближе к вечеру. На дорогу ушло почти двадцать часов, хотя в общем-то можно было уложиться и в шесть. Дэниелу очень не хотелось пересекать центральные районы страны, поэтому пришлось сделать огромный крюк.
– К югу от Бени-Суэфа полным-полно фундаменталистов, – пояснил археолог. – Там вздохнуть нельзя без того, чтобы Саиф аль-Тхар тут же не узнал об этом. На всех перекрестках стоят полицейские посты; иностранцев, осмелившихся сунуться туда без сопровождения, задерживают. Мы не проедем и десяти миль.
Вместо прямой как стрела дороги, тянувшейся вдоль Нила, Дэниел избрал путь на восток, через пустыню.
– Доберемся до Красного моря, – сказал он, ведя пальцем по карте, – по побережью спустимся к югу, в Аль-Кузейр. Там свернем в глубь материка. Нил пересечем в Кифте, чуть севернее Луксора. Центральные районы останутся в стороне.
– Не самый короткий маршрут, – заметила Тэйра. – Да. Но у него есть одно преимущество: мы прибудем в Луксор живыми.
К удивлению Тэйры, путешествие оказалось даже приятным – насколько позволили обстоятельства. Движения на дороге почти не было, и временами Дэниел разгонял мотоцикл до ста сорока миль в час. После захода солнца на пустыню мгновенно опустилась тьма. В чистом и холодном небе засияли яркие звезды.
– Какая красота! – сказала Тэйра. – Видеть их в таком количестве мне еще не приходилось.
– Древние египтяне считали звезды детьми богини Нут. А еще они верили в то, что звезды – это души умерших, которые дожидаются в темноте возвращения бога солнца Ра.
Тэйра крепче прижалась к спине Дэниела, ощутив через куртку тепло его мускулистого тела. Тревожные события двух последних дней отступили.
На ночь они остановились в маленькой рыбацкой деревушке. У хозяина прибрежного кафе нашлась на втором этаже комната с двумя кроватями.
Дэниел заснул сразу, как только его голова коснулась подушки. Прислушиваясь к ласковому шелесту моря, Тэйра при свете луны долго смотрела на мужественное загорелое
