участок открытого грунта. Полоска зелени вдоль незамерзающего ручья, вырывавшегося из скалы ржавого цвета, была окутана облаком пара. Ермолай потрогал воду — чуть тёплая, с оранжевым оттенком, припахивающая серой. Под ногами влажно хлюпала зеленая мясистая трава с широкими листьями. Юноша подошёл к скале: никаких входов в подземелье, только горячий источник.
— Ерёма! — крик Ольги резанул уши.
Он отпрыгнул в сторону, поворачиваясь. Из-за веток к нему бросилось низкорослое существо и он, не рассуждая, ткнул в его сторону указательным пальцем и пожелал молнии. По пальцу словно кирпичом ударили, в глазах сверкнуло, ноздри ощутили характерный запах озона. В упавшей на траву фигурке Харламов опознал псевдо-гнома. Тот был однозначно и бесповоротно мёртв. Электрический разряд прошёл от груди к левой руке, испепеляя и одежду и кожу. Деревянное топорище обуглилось.
Аникутина подошла к нему и ткнула тельце ногой.
— Однако… Ты солидно вооружён.
Она выглядела совершенно спокойной, а юноша вдруг ощутил стыд. Тельце псевдо- гнома казалось таким маленьким…
— Он что, топором меня хотел?
— Конечно. Ты ведь тоже мясной…
— Ну и что теперь делать?
— Посмотрим по следам, один ли он здесь бродил. Вообще непонятно, что тут делать псевдо-гному?
Оказалось, в лес от источника уходила натоптанная тропинка. Они прошли по ней почти километр, прежде чем дочь шамана, идущая сзади, не посоветовала остановиться. Теперь уже и юноша заметил, что в ветвях деревьев параллельно тропинке кто-то движется. Полностью разглядеть незваного спутника не удавалось — лишь пятна черного и белого меха, да длинный черный пушистый хвост.
— Мех на морде белый, тело — черно-белое, а хвост черный. Псевдо-соболь? — предположила Аникутина.
Открыватель посвистел, позвал зверушку по-русски, но результата не добился. Псевдо- соболь, если это был он, на глаза не показывался. Может, боялся топора, прихваченного на всякий случай юношей, а может, опасался облика неведомых существ.
— Он, как наш соболь, на белок охотится? Значит, быстро передвигаться должен. Может, пугнешь его?
Харламов запустил в ту ветку, из-за которой виднелся хвост, снежком. Попал. На секунду они увидали морду зверя, который даже не шелохнулся.
— Морда узкая, стало быть, псевдо-белок он рвёт когтями. Или у него иное оружие?
Юноша пожал плечами. Таких деталей он не знал. На всякий случай он положил топор в снег и отошёл назад на три шага. Посвистел. Псевдо-соболь мгновенно прыгнул на соседнее дерево и скрылся в ветвях.
— Да, двигается он впечатляюще. Быстрее белок. У них, поди, никаких шансов от него уйти.
— Земные белки тоже уступают соболям в скорости. Зато большой хвост позволяет скрыть от преследователя направление движения и помогает при резких поворотах. Махнула белка хвостом направо, а сама налево свернула; соболь мимо проскакивает. В Гволне, думаю, то же самое. А бояться он нас не должен, он в здешнем лесу высший хищник.
— Если только он не телепат, — предположил открыватель. — Тогда он прекрасно понимает, с кем связался. Да мы для него в любом случае не добыча. С его лапами разом в снегу увязнешь.
Псевдо-соболь и дальше сопровождал их, немного нервируя, так что еще через километр первопроходцы вновь решили взлететь. Тропинка тянулась без ответвлений, и вполне можно было предположить, что идти им по ней ещё не один десяток километров. Кто знает, зачем ходили псевдо-гномы к источнику? Может, обряд какой совершали, а может, здешняя вода была для них целебной.
На очередном вираже, когда была его очередь смотреть вперед, Ермолай разглядел немного левее голый каменный склон и на нём — движущиеся точки. Его здешние глаза охватывали больший участок пространства, но вдали он видел хуже, чем будучи человеком.
— Вниз! — истошно крикнула Ольга и он, не рассуждая, поставил поперек потока левое крыло, полностью убрав правое.
Тело швырнуло в сторону, и он почувствовал, что падает вниз, на верхушки сосен. Рядом сверкнула молния, а над головой справа пронеслась темно-синяя крылатая тень. Он послал ей вслед молнию, и на секунду расправил крылья, чтобы смягчить падение. Ветки больно стеганули по спине, бросили его вперед, он не смог удержать равновесие и нырнул в снег носом вперед. Не успевшее сложиться крыло отозвалось резкой болью. Из сугроба его вытащила подруга.
— Болит? — она осторожно потрогала крыло. — Пошевелить им можешь?
Этого Ермолай сделать не мог. Крыло безжизненно висело сзади, хорошо хоть, что не болело.
— Кто на нас напал?
— Не разглядела, очень уж быстро он промелькнул. Окраска у него защитная, на фоне неба его издалека не разглядишь. Я в него не попала.
— Я, кажется, тоже. Хорошо, что мы держались над самыми вершинами. Размерчик у этой твари приличный…
Ернигей намазал спину юноше остро пахнущеё жидкостью и прилепил какой-то лист на больное место:
— Вот, парень, три дня рукой не шевели. И плечом тоже постарайся не двигать.
— Как же мне летать? — притворно удивился пациент. — Это что, и крыльями тоже пользоваться нельзя?
Круглое с маленькими глазками лицо лекаря выразило явную настороженность.
— Он в своём приват-мире летал. И крыло повредил, — пояснила Аникутина.
— А-а, вот оно что, — понимающе протянул лекарь. — Там были крылья, а здесь — растяжение дельтовидной мышцы. Ничего страшного. Метаморфные миры постоянно необычные травмы поставляют. Один из операторов миров превращался там в кальмара — так он каждый раз возвращался с опухшими губами и несколько дней потом есть не мог, голодал…
Ернигей усмехнулся и кивнул, когда юноша его поблагодарил за помощь. Оля помогла больному надеть рубаху и повела его в Большой дом. Следовало отчитаться о своей вылазке перед директором. Период аскезы кончился, группа интенсивно обживала вновь открытые миры: Гволн, Реденл. И если Кутков успел проводить в свой мир уже всех, и все они оказались там в своём физическом теле, то в Гволне побывали только Ольга и Кутков. И если дочь шамана сумела в Гволне воплотиться, то Лёня следовал за открывателем видимым только тому фантомом.
