Он вновь сидел в кресле перед тремя горящими свечами. Рядом зашевелились товарищи. Мариэтта, стоящая в дверях, спросила, не нужна ли помощь. Харламов попросил посмотреть, не отморозил ли кто ноги. Но Константинов справился сам — встал, поводил руками вокруг ботинок каждого и сказал, что делать ничего не надо, ноги сами отойдут, если не активизировать чрезмерно кровообращение.
— Ерёма, отчего вернулись? — вслух спросила супруга.
— Ночь продолжается, стало холодно, мёрзнут ноги. Бежали, пока могли…
Вскоре ребята перешли из башни в дом. За двойными дверями было тепло: расположенная на первом этаже газовая турбина малой мощности и гнала тёплый воздух по трубам, и давала ток для панельных электрообогревателей. Ночь на Камете грозила продлиться ещё часов двадцать-двадцать пять, так что им оставалось только выспаться как следует. Двухъярусные кровати с поролоновыми матрасами и лёгким одеялами намекали на то, что в этом помещении только отдыхали перед тяжёлой и длительной работой, а не расслаблялись в своё удовольствие.
Второй пробег мало чем отличался от первого. Они почти правильно рассчитали время — диск местного светила уже наполовину поднялся над горизонтом. Почва под ногами заледенела за ночь. Подобрав набедренные повязки и маечки, оставленные после прошлого похода, ребята вновь побежали вдоль промоины. Они поднялись на склон, туда, куда попадали солнечные лучи. Здесь грунт был не таким холодным, но зато приходилось, то спускаться, то подниматься по сыпучим склонам. Кустики багровой травы на солнце разворачивали во всю ширину листья, и девчонки рвали их на ходу, надеясь на привале соорудить более приличную одежду.
Привал устроили через час. Братья спустились на дно промоины и попробовали песок. Он оставался столь же мёрзлым, но они решили бежать по нему. Солнце вылезло из-за горизонта, но подниматься над ним не спешило.
— К нам кто-то приближается, командир, — доложил Сашка. — Кажется, здешняя птица.
Чёрный силуэт проплыл над ними, едва шевеля крыльями. Игорь мельком заметил, что здесь довольно плотная атмосфера. Ермолай запоздало подумал, что их отчего-то не учили оценивать состав атмосферы, плотность, химический состав окружающего мира. Вероятно, для идущих Путём Радуги эти подробности ничего не значили. А вот птицу они с помощью мысленного поиска прощупали досконально: он сам, Ольга, Лёнька с Лёшкой, Игорь и даже Инга. И быстро сошлись на том, что это здешний эквивалент земного орла, который на людей никакого внимания не обратил.
Они вновь побежали дальше, как только девчата соорудили себе что-то вроде юбочек, крепящихся под мышками. По холодному, ровному песку бежать было легче, хотя ноги мгновенно застыли так, что утратили всякую чувствительность. Вскоре промоина расширилась, земляные бугры вокруг стали ниже, и, в конце концов, группа очутилась на огромной плоской равнине, покрытой рыхлым слоем пыли. Пыль успела прогреться и ноги помаленьку обретали чувствительность.
— Ребята, посмотрите! — Виктория показывал в сторону юга.
Там над запылённым горизонтом висела в небе огромная здешняя луна: тускло-зелёная, изборождённая складками и трещинами. Здесь, на равнине, линию горизонта можно было разглядеть отчётливее.
— Слишком близко для столь крупного спутника, — заметил Леонид. — Система должна быть неустойчива. Рано или поздно эта планета грохнется на Камет.
— Нас к тому времени здесь не будет, — усмехнулась Галка. — Спутник меня не беспокоит, а вот это высохшее озеро мне кажется подозрительным. Я думаю, пересекать его по прямой не стоит, лучше держаться ближе к берегу.
Дочь шамана её поддержала: ей казалось, что на берегах бывшего озера — если эта равнина имела такое происхождение — можно отыскать что-либо интересное. Но им даже берег не всегда удавалось различить, настолько плавно ровное дно переходило в почти столь же ровный берег. Только Галка всегда твёрдо знала, на берегу они или на дне: пересохшее озеро вызывало у неё чувство тревоги, которое разом исчезало на берегу. Они растянулись шеренгой, и Ермолай был в ней крайним со стороны озера, шагая по его прогретому дну.
Первым нашёл следы аборигенов Константинов. Бугры на берегу оказались наполовину занесёнными мощёными площадками, с лестницами, скамейками и оградами. Группа разом разбрелась, осматриваясь. Крупные каменные блоки были обработаны без особого изящества, но явно соответствовали некоему здешнему стандарту. Богачёв, усмотревший, что многие блоки имеют характерные царапины на одних и тех же местах, пришёл к выводу о наличии на Камете промышленности строительных материалов.
— Промышленность? Это земной девятнадцатый век? — удивилась Галина.
— Строительные материалы в промышленных объёмах изготовляли ещё в древнем Египте, — уточнил Сашка, студент-историк. — Строительство — одна из первых отраслей деятельности, освоенная людьми. Но такая промышленность требует, как минимум, крепкого государства. Раз есть — или было — государство, можно ожидать армии, полиции, дорог, почтового сообщения, письменности…
А тем временем Виктория, с любопытством бродящая по берегу, отыскала крытый склад, вход в который ещё не полностью засыпало. Там они раскопали распадающиеся под пальцами в труху деревянные доски и множество сосудов, иногда стеклянных, чаще — керамических. Историк определил уровень технологий, присущих земному одиннадцатому веку.
Ермолай отыскал чутьём на дне крупное изделие из дерева и попросил братьев помочь. Вскоре они откопали, где руками, где черепками от кувшинов, нос большой лодки. Здесь, под песком, дерево сохранилось лучше.
— Мы что, её полностью выкапывать будем? — ядовито поинтересовалась Ольга, глядя, как увлечённо ребята разбрасывают по сторонам песок. — Здесь же нет воды, что вы с ней делать будете?
— На худой конец костёр разведём, — ответил Сашка, рывшийся увлечённее других.
Но дерево, как все понимали, могло пригодиться не только для обогрева. К тому же конструкция лодки, крайне примитивная, тоже кое-что сообщала о тех, кто её создал и пользовался.
— Здесь был порт, — решил Богачёв. — Озеро вряд ли отличалось глубиной, однако по нему всё же плавали. То ли дело плыть, скажем, десять километров, чем отмерять кругалём по берегу в три раза длиннее.
— Горизонт здесь ближе, чем в расщепе, — сказал Игорь, выбравшись из ямы с небольшим металлическим диском в руке, — того берега сейчас не видно, но напрямик здесь, быть может, всего-то километра четыре. Только Галка нас прямым путём не пускает. Может, опять глаз запустим?
Диск в руке Игоря оказался то ли талисманом, то ли медалью. Для монеты великоват, а тщательность отделки, полустёртый рисунок ветки неведомого растения и отверстие, в которые можно было пропустить шнурок или верёвочку, подсказывали, что диск этот некогда представлял для владельца определённую ценность. Раскопки лодки ребята прекратили, оторвав несколько досок и спрятав их в раскопанный склад. Одну из досок обстругали камнем-рубилом и кусками стёкол, разделив на части. Получилось три посоха.
