Глава пятая
Я постучал.
— Кто там? — Голос Великого человека был еле слышен через толстую дубовую дверь.
— Бомон.
— Входите!
Великий человек лежал, распростершись, на покрывале лицом вверх, как будто свалился туда со скалы. Он был полностью одет, правая рука прикрывала глаза.
— В чем дело, Гарри? — спросил я.
— Мерзость, — сказал он. Хотя я и находился с ним в одной комнате, голос его все равно звучал слабо. — Мерзость. Никогда в жизни не слышал такой мерзости.
— Какой еще мерзости, Гарри?
Он снял руку с глаз. Сел и опустил ноги на пол.
— Вы слышали его, Фил? Этого вредного коротышку-немеца?
— А я думал, он австриец.
Гарри пожал плечами.
— Австриец или немец, какая разница? Вы слышали? Ребенок мечтает о том, чтобы обладать родной матерью! Своей матерью! — Он на мгновение закрыл глаза, потом снова открыл. — Фил, если бы моя дорогая матушка была жива и слышала это, ее тут же хватил бы удар. Вы когда-нибудь слышали такую непристойность? Я боялся, меня вырвет.
— Ну, Гарри, — сказал я, — читали мы об этих психоаналитиках. По-моему, не стоит воспринимать их всерьез. У них полно всяких бредовых теорий.
Он покачал головой и уставился вдаль.
— А этот сэр Дэвид? Как только у него язык повернулся?
— Мне кажется, сэру Дэвиду нравится шокировать людей.
— Но так говорить о своей матери. — Он взглянул на меня и проникновенно сказал: — Фил, я действительно верю, что если ангел когда-либо сходил на землю, то не иначе как в обличье моей матушки.
Он уже это говорил, и не раз.
Мне думается, что именно смерть матери привела его к медиумам. Гарри искал такого медиума, которому можно было бы довериться, но поскольку он и сам много чего знал, то не мог доверять никому.
— Похоже, сэр Дэвид так про свою мамашу не думает, — заметил я.
Гарри резко встал.
— Мы уезжаем, Фил. Мы не можем оставаться среди этих людей.
Я прислонился к каменной стене и опустил руки в карманы.
— А как же сеанс? Он отмахнулся.
— Пусть проводят свой дурацкий сеанс без Гудини.
— Произведем плохое впечатление, — заметил я.
Он нахмурился.
— Что вы имеете в виду?
— Если вы сейчас уедете, то признаете свое поражение.
Он выпрямился во весь рост.
— Гудини никогда не признает поражения.
— Этот медиум, мадам Созострис, будет всем говорить, что вы дали деру, потому как не сумели вывести ее на чистую воду.
Он фыркнул.
— Знаменитая мадам Созострис. Где же она? Опаздывает.
— Тем хуже. Вы даже не стали ее дожидаться.
Он сморщился и задумчиво прикусил нижнюю губу. Повернулся и направился к окну. Заложил руки за спину и обхватил левую кисть правой. Уставился в окно.
Может, он в него и не смотрел. Все равно, кроме тьмы, там ничего не было видно. Может, он любовался своим отражением.
— Почему бы их просто не замечать? — предложил я. — У вас весь мир в кармане, Гарри. В понедельник вы уже не увидите эту парочку.
— Мерзкие паразиты, — сказал Гарри. Он все еще смотрел в окно.
— А как насчет Конан Дойла? — спросил я. — Разве он вам не друг? Представляете, как он расстроится, если вас не застанет?
О чем я забыл упомянуть, так это о том, что лично мне выполнять свою работу в деревне было бы куда проще, чем в Лондоне.
Я также умолчал, что если мы уедем сейчас, то придется всю ночь сидеть за рулем, а я слишком устал и слишком любил жизнь, чтобы пустить за руль его.
— А лорд Боб и леди Алиса? — сказал я. — Вы их обидите. Об этом наверняка узнают. И вас перестанут приглашать на такие собрания.
Он подумал еще немного и отвернулся от окна.
— Да, да, конечно. Вы совершенно правы, Фил. Они на редкость приятные люди, эти лорд и леди Перли, не так ли? Удивительно вежливые. Я не могу их обидеть. Они были так гостеприимны.
— То-то и оно.
Он кивнул.
— Ладно. Остаемся. Я стану выше этого, выше этой парочки. Паразиты. Придется их не замечать, как вы и предлагаете. Да и кто они для меня? Никто. Даже хуже того.
— Вот и правильно.
— Хорошо. — Он снова кивнул. — А теперь, я думаю, пора на покой. Я, как ни странно, здорово устал.
— Думаю, я тоже завалюсь спать прямо сейчас. Не возражаете, если воспользуюсь ванной комнатой?
— Нет, разумеется, нет.
Я вышел из его комнаты, прошел мимо ванной и вошел в свою. Обошел кровать и подошел к столику. Открыл свой чемодан. Я его не запирал. Люди, как правило, не интересуются открытыми чемоданами.
Но когда я присмотрелся, то обнаружил, что моим кто-то все же заинтересовался. Порылся. Осторожно, но не очень.
Я выложил одежду на кровать. Затем достал несессер с бритвой и зубной щеткой и положил рядом. Потом добавил до кучи бутылку бурбона.
— Фил? — Великий человек стоял в дверях между моей комнатой и его.
Я выпрямился и взглянул на него поверх атласного покрывала.
— Да?
Он недоуменно хмурился.
— Кто-то пытался вскрыть мой чемодан.
Я кивнул.
— Что-нибудь пропало?
Он нервно тряхнул головой.
— Нет, нет. Замки сделаны по специальному заказу, и открыть их, конечно,
