которых се запечатлел фотоаппарат Карреры, показались ей безжизненными, механическими, инертными. Она разглядывала прямоугольники глянцевой бумаги, тщетно пытаясь отрешиться от охватившего се безразличия. Ей удалось вызвать в своей душе лишь чувство жалости — не к себе и даже не к Раулю, а к этим фотографиям, которые не смогли передать ни одного мига быстротечной жизни, растаявшей, испарившейся без следа. Вот почему Раулю приходится делать все новые и новые снимки — в попытке остановить вечно ускользающие мгновения жизни, не подвластной даже фотообъективу и фотопленке, мгновения, которые, едва родившись, тотчас умирают.
Теперь ей можно уйти. Она не спасается бегством, она просто уходит. Мерри захлопнула альбом, положила его на место и задвинула ящик. Она знала, что коротким движением руки закрыла не просто ящик письменного стола, но нечто иное.
Эпилог
— Тужься, — сказала индеанка.
— Я тужусь, — раздраженно сказала Мерри.
— Сильнее!
Мерри вцепилась в полотенце, которое дала ей индеанка. Она вся напряглась. Потом боль отпустила и совсем покинула ее тело, вспотевшее и дрожащее.
— Ты его не видишь? Выгляни в окно и скажи мне — он там?
Индеанка подошла к окну и поискала глазами черный «Форд» дока Гейнса. Он был внуком того Гейнса, ветеринара, который пятьдесят четыре года назад присутствовал при рождении отца Мерри.
Мерри лежала на огромной деревянной кровати мамаши Хаусмен в комнате, которая два года пустовала. Эллен, бабушка Мерри, сидела на стуле в дальнем углу комнаты и вышивала.
— Больно, — сказала Мерри. — Когда боль подступает, мне так плохо.
— Потерпи, — сказала Эллен.
— И чего скулит. Словно щенок, — встряла индеанка.
— Это только кажется, что больно, — сказала Эллен. — Потом покажется, что вовсе ничего не было. По-настоящему больно будет потом.
Крючок для вышивания сверкнул в лучах закатного солнца, показавшегося в окне. Эллен подумала о тех, кто получал и оканчивал жизнь на этой кровати. Она пробежала мысленным взором по списку, на мгновение останавливаясь на каждом имени и вспоминая всех — живых и мертвых: Мерри, которая, мучаясь от боли, лежит сейчас здесь: и Мередита, который уже в момент рождения был лишен уютного покоя этой кровати, а потом исчез, стал таким далеким-далеким, как воспоминания о нем, и позабыл своего отца, ее мужа, Сэма; и Сэма с его горестями, которые он изведал из-за своей безотцовщины — как «выблядок» мамаши Хаусмен; и мамашу Хаусмен, умиравшую в этой кровати, ни разу не испытавшую чувства раскаяния за мимолетную любовь, подарившую ей ребенка; и, наконец, старого Амоса Хаусмена, которого Эллен видела как-то раз, когда была еще маленькой.
Этому списку, казалось, не было конца. И вот, тем не менее, все начинается заново.
Мерри громко закричала. Ее голова металась по подушке.
— Начинается, — сказала индеанка. — Тужься сильнее.
Мерри в последний раз поднатужилась. Индеанка надавила роженице на низ живота, чтобы помочь ей. Мерри испустила пронзительный вопль.
Родился.
Индеанка подхватила скользкое существо и подняла его вверх. Она перерезала пуповину и передала красное тельце Эллен, которая, взяв новорожденного за пяточки, шлепнула по попке, чтобы младенец прочистил глотку и издал первый крик.
После нескольких шлепков ребенок слабо и обиженно заверещал. Эллен завернула младенца в шаль.
Мерри вздохнула.
Эллен положила ребенка на подушку у самого лица матери.
— Девочка, — сказала она.
Мерри взглянула на дочку и улыбнулась.
И подумала: ну вот, все начинается сначала.
Примечания
1
На президентских выборах 1876 года победу одержал кандидат от демократической партии Сэмюэль Тилден, однако в результате закулисных махинаций результаты выборов были «скорректированы» так, что победителем был объявлен республиканский кандидат Резерфорд Хейс. —
2
Перевод Т. Щепкиной-Куперник.
3
«Мерри» по-английски значит «веселый».
4
Па журналистском жаргоне так называется титульный лист подготовленного к печати материала.
5
Американская исследовательница психологии и культуры древних народов.
