Косуля, как только та вернется домой с мифического собрания.
— Она вас возродит, — заверил он.
Я отказался, сославшись на начинающийся прострел, и, пожелав портье доброй ночи, устремился к лестнице. Интерьером и размерами комната походила на саркофаг. Одного взгляда хватило, чтобы я проникся решимостью спать одетым поверх матраца, вместо того чтобы лечь в постель и побрататься с водившейся в простынях живностью. Я укрылся протертым до дыр одеялом, обнаруженным в шкафу (оно воняло всего лишь нафталином), и погасил свет, пытаясь представить, что нахожусь в номере-люкс, какой вполне по карману человеку с сотней тысяч франков на банковском счету. Я почти не сомкнул глаз.
Я покинул гостиницу утром и поспешил на вокзал. Купив билет первого класса, я надеялся отоспаться после бессонной ночи, проведенной в этом клоповнике. До отхода поезда оставалось двадцать минут, и я, воспользовавшись случаем, направился к длинному ряду телефонных кабинок. Я назвал девушке на коммутаторе номер телефона соседей Рикардо Сальвадора, который он мне дал.
— Будьте любезны, попросите Эмилио.
— Я слушаю.
— Меня зовут Давид Мартин. Я друг сеньора Рикардо Сальвадора. Он сказал, что я могу связаться с ним по этому номеру в случае необходимости.
— Так… Вы можете подождать минутку? Мы его позовем.
Я взглянул на вокзальные часы.
— Да. Жду. Спасибо.
Прошло минуты три, прежде чем я услышал звук приближавшихся шагов и голос Рикардо Сальвадора, подействовавший на меня успокаивающе.
— Мартин? У вас все хорошо?
— Да.
— Слава Богу. Я прочитал в газете о Роуресе и очень за вас беспокоился. Где вы?
— Сеньор Сальвадор, у меня довольно мало времени. Я вынужден отлучиться из города.
— Вы уверены, что с вами все в порядке?
— Да. Выслушайте меня. Алисия Марласка мертва.
— Вдова? Мертва?
Последовало продолжительное молчание. Мне показалось, будто Сальвадор всхлипнул, и я обругал себя, что обрушил на него новость так внезапно.
— Вы еще слушаете?
— Да…
— Я звоню, чтобы предостеречь вас. Будьте осторожны. Ирене Сабино жива и преследует меня. С ней кто-то еще. Наверное, Хако.
— Хако Корбера?
— Я не уверен, что это был он. Думаю, они поняли, что я напал на их след, и пытаются заставить замолчать всех, с кем я разговаривал. Полагаю, вы были правы…
— Но зачем Хако возвращаться теперь? — задал вопрос Сальвадор. — В этом нет никакого смысла.
— Не знаю. Мне пора ехать. Я только хотел вас предупредить.
— За меня не волнуйтесь. Если сукин сын наведается ко мне, я буду готов к встрече. Я жду ее уже двадцать пять лет.
Начальник станции свистком подал сигнал к отправлению.
— Не доверяйте никому. Слышите? Я свяжусь с вами, как только вернусь в город.
— Спасибо, что позвонили, Мартин. Поберегите себя.
Поезд уже заскользил вдоль перрона, когда я скрылся в купе и рухнул на сиденье. Я позволил себе расслабиться, ощущая приятный поток теплого воздуха из обогревателя и мягкое потряхивание вагона. Оставив за спиной город, мы ехали через окружавший его лес фабрик и труб, убегая из-под пылающего багрянцем покрова, нависавшего над ним. Постепенно пустыри с ангарами и брошенными в тупиках поездами растворились в бесконечной панораме полей и холмов. Их вершины увенчивали особняки и сторожевые башни, а склоны оживляли извилистые речки и рощи. Грузовые фургоны и деревушки проглядывали сквозь слои тумана. Поезд ветром пролетал мимо маленьких станций, а колокольни и небольшие фермы представали далекими миражами.
Незаметно я заснул в пути, а когда проснулся, ландшафт полностью преобразился. Теперь нас окружали обрывистые лощины и каменистые утесы, выступавшие среди озер и потоков. Поезд огибал густые леса, покрывавшие горные склоны, которым, казалось, нет конца. Скоро клубок горных кряжей и тоннелей, пробитых в скалах, размотался до конца и вывел в большую долину с бескрайними равнинами, где по снегу носились табуны диких лошадей, а вдали виднелись маленькие поселения, состоявшие из нескольких каменных домов. С другой стороны вздымались вершины Пиренеев, и закат окрашивал янтарем заснеженные склоны. Впереди показался холм, по склонам которого беспорядочно лепились дома и прочие сооружения. Проводник заглянул в купе и улыбнулся мне.
— Следующая остановка Пуигсерда, — объявил он.
Поезд остановился, выпустив мощную струю пара, которым тотчас заволокло перрон. Я вышел на платформу, и меня окутало этим белым туманом, источавшим запах электричества. Вскоре я услышал, как начальник станции ударил в колокол, и поезд снова тронулся. Пока мелькали катившиеся по рельсам вагоны состава, постепенно, подобно миражу стали вырисовываться очертания станции. Я стоял один на перроне. Легкая завеса мелких снежинок плавно опускалась с неба. Я подошел к конторе начальника станции и постучал в окошко. Заметив меня, он открыл дверь и смерил равнодушным взглядом.
— Вы не могли бы сказать, как найти место, которое называется «Вилла Сан- Антонио»?
Начальник станции изогнул бровь.
— Санаторий?
— Наверное.
Выражение лица у станционного смотрителя сделалось задумчивым, как у человека, который прикидывает, как понятнее объяснить дорогу приезжему. Перебрав весь арсенал гримас и жестов, он выдал мне следующее описание маршрута:
— Вам нужно пройти насквозь деревню, миновать церковную площадь и дойти до озера. По другому берегу тянется широкая улица, окруженная домами, и она упирается в аллею Риголиса. Там, на углу, стоит большое трехэтажное здание с садом. Это и есть санаторий.
— А вы не знаете, где здесь можно снять комнату?
— По пути вы пройдете мимо гостиницы «Лаго».[57] Скажете, что от Себаса.
— Спасибо.
— Счастливо…
Я прошел по пустынным и заснеженным деревенским проселкам, высматривая колокольню церкви. По дoроге я встретил нескольких местных жителей, которые здоровались со мной кивком и разглядывали исподтишка. На церковной площади парни, разгружавшие телегу с углем, указали мне дорогу к озеру. Через пару минут я ступил на улицу, огибавшую
