Одиннадцать восьминогих

— Булку.

— А ещё?

— Компот. Пим помолчал.

— У нас завтра новый математик.

— Кто?

— Виктор Петрович, из девятого «б». Говорят, вредный! И придира.

— Да?

Мать вышла в прихожую и вернулась с ящиком, чёрным, с блестящим металлическим замком.

Замок щёлкнул. На столе появилась машинка. Новая пишущая машинка с зелёной клавиатурой.

Такая, о какой она мечтала.

Мать вставила в машинку лист бумаги и застучала: «Цок-цок-цок-трррр-р…»

йукеннгршощлздзжъфывапроячёмитьбюёкнух Проба… проба… Мой сын на прошлой неделе вместо того, чтобы обедать, откладывал деньги на футбол.

— Мама, нам всё равно к лету нужен мяч.

А мне нужен здоровый ребёнок. Проба… проба… №§-:,-?%цэ/) йукенгшщзхЪЖДЛОРПА=ВЫФячёсммиьбюя!

Когда мать, кончив печатать, ушла на кухню, за машинку уселся Пим.

при ехалцИРк, послешколы пойдём ТУДА

— А ну, не балуйся! — сказала, вернувшись, мать. — С кем это ты собираешься в цирк?

— С Сергеем.

Мать покачала головой. Потом она закрыла машинку и поставила её на окно.

— Ты знаешь, и не конец года, а столько отчётов! Пальцы немеют.

Она пошевелила пальцами, как первоклассница — мы писали, мы писали! — и подошла к окну.

За окном чёрной маслянистой рекой текло шоссе.

Оно начиналось в центре города, выходило на окраину и через степь, мимо развалин Корсонеса, убегало к Севастополю. По шоссе мчались машины. Покачиваясь, плыли прозрачные троллейбусы.

У самого дома троллейбусы разворачивались. Постояв, уходили обратно в город.

За троллейбусным кольцом до самого Корсонеса тянулась слобода. Пышные сады и черепичные крыши маленьких домиков.

В СЛОБОДЕ ЖИВУТ ВСЕ ХУЛИГАНЫ. НАПРАСНО ПИМ СДРУЖИЛСЯ С ЭТИМ СЕРГЕЕМ!

Мать вздохнула, ещё раз пошевелила пальцами и снова пошла на кухню.

От отца второй месяц нет писем…

Отец

Последнее письмо пришло под Новый год.

«Здравствуйте, жена моя Мария и сын Петр! — писал отец. — Средиземное море прошли тихо. Вторую ночь вожусь с движком. Греется и всё. Первый порт теперь будет Конакри. Жители там гвинейцы. Очень прошу тебя, Петр, хорошо учиться. Если обратным ходом будем в Афинах, куплю тебе, Лара, кофтачку. Сегодня на машинный люк запрыгнул из воды кальмар. Нос у него как у попугая. У вас тоже скоро будет жара. Петр, если будешь подклеивать маску, подклеивай 88-м клеем и не бери бэ-эф. Целую вас обоих и за неимением времени кончаю Ваш отец

Иван».

Мать разгладила пальцами письмо, незаметно исправила в слове «кофтачка» «а» на «о» и поставила после слова «кончаю» точку.

Затрещали диванные пружины, Пим вздохнул во сне, повернулся на другой бок.

Тэк-с!

Звонок ещё не умолк. В классе все были на местах.

— Ой, девочки, идёт!! — испуганно шепнула Люда.

В коридоре послышались шаги. Дверь открылась. В класс вошёл новый математик.

— Тэк-с… — сказал он. — Здравстуйте!

Он положил толстый портфель на стол, покосился на кусок мела и циркуль, приготовленные дежурным. Вынул из портфеля папиросную коробку. Достал из коробки свой тонко заточенный, обёрнутый бумажкой мел. Подошёл к доске.

— Тэк-с… — повторил он. — Окружностью называется замкнутая кривая линия, все точки которой равноудалены от общей точки, называемой центром.

Он прищурился, поиграл мелом и неожиданно, одним движением, нарисовал на доске круг. Класс охнул.

На доске торжественно белела замкнутая линия. Все точки её отстояли от центра на равном расстоянии. Циркуль не требовался.

Учитель отошёл от доски и положил мел в коробку.

Белые мерцающие пылинки висели в воздухе. Слышно было, как на первом этаже в физзале шлёпает о пол баскетбольный мяч.

Пим, весело улыбаясь, смотрел на доску…

— Так кто же из вас Меньшиков? — ледяным голосом повторил Виктор Петрович.

Сосед — Толик Сердюк — больно ткнул Пима карандашом в бок.

Пим вскочил.

— Итак, Меньшиков, подойдите к доске и разделите окружность на шесть равных частей.

Озадаченный Пим вышел на середину класса. О чём он думал?.. Ах да, — цирк! Сегодня в пять возле цирка будет ждать Сергей.