— Я всё же попытаюсь, — Джон недовольно посмотрел на друга. Константину всегда не хватало выдержки, он нисколько не изменился с того времени когда попал в замок.
— Это так великодушно с вашей стороны, — отозвался Агнус. — Вы говорите, среди оборотней нам не угрожает опасность, но это поистине смешно. Убивать — ваша природа и тут ничего не поделаешь. К чему этот цирк?
— Вы рассказываете нам о том какие мы есть на самом деле? — Поинтересовался Джон. — Если бы сейчас кто-то из ваших людей был оцарапан, вы бы его убили?
— Естественно, — быстро ответил следопыт.
— Даже если оцарапанный является праведником? Если в своей жизни он был замечательным человеком? — Недоверчиво переспросил господин.
— После заражения все меняются, из людей они становятся демонами.
— Вот в этом и заключается ваша главная ошибка. Заражение не меняет личных качеств человека. Он остаётся прежним, разница только в том, что отныне он проклят. Это можно назвать болезнью. Разве можно обвинять больного в то, что ему не повезло? Душа остаётся прежней.
— Глупости! Обороню не ведомы человеческие чувства. По крайней мере, не те, что делают нас людьми. Может ли быть так, чтобы оборотень любил? Нет. Я согласен, оборотничество можно назвать болезнью, вирусом, который нужно полностью искоренять, чтобы выжило человечество.
— Думаете, оборотни не способны на любовь? — Удивился Джон.
— Не думаю, знаю. — Решительно произнёс Агнус.
Джон пристально смотрел на следопыта. Тот ответил ему не менее суровым взглядом.
— Оборотни имеют такое же право на жизнь, как и простые люди, — сказал Джон, — наши чувства такие же, как ваши.
— Это ложь! — Агнус резко подскочил на ноги.
Джон тоже встал из-за стола и подошёл к окну.
— Не ложь. — Произнёс господин. — Это то, что вы так упорно пытаетесь не замечать.
— Рано или поздно мы уничтожим всех вас во имя Господа нашего!
— Господа? — Это последнее замечание сильно заинтересовало Константина. — Так вот ради кого вы охотитесь на нас? Во имя самого большого лжеца какого когда-либо видел мир.
— Не смейте так говорить! — в словах Агнуса вспыхнул праведный гнев.
— Разве я не прав? — Притворно удивился Константин. — Взять хотя бы ваше Святое Писание. ' Вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простёр он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно'. — Процитировал Константин. — Вы только посмотрите как напуган ваш Господь Бог. А ведь говорил раньше своим подопечным, что если те вкусят от этого деревца — непременно умрут.'… а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертию умрёшь'. Кажется, я всё правильно передал. Неужели Господь обманул людей? Как нехорошо получается. А вот дьявол как раз сказал правду. Он говорил: 'Нет, не умрёте, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будите как боги, знающие добро и зло'. Пожалуйста, объясните мне что к чему. Честное слово, я совершенно запутался.
— Вы оскверняете Библию, — Агнус с огромным трудом старался говорить спокойно.
— Я не оскверняю её, — медленно произнёс Константин, — я всего лишь пытаюсь разобраться в том, чему поклоняется столько людей.
— Прекратите, — Агнус побледнел и плотно сжал губы.
— И что меня больше всего интересует в этой великолепной истории, — с наслаждением изрёк Константин, — кто такой на самом деле Люцифер? Как мог ваш мудрый Господь создать того, кто смог противостоять ему и кого не смог победить. Чем этот падший ангел такой особенный среди остальных, что управляет всем подземным миром? По-моему, ни Бог, ни дьявол не достойны того, чтобы им поклонялись. И как же сильно до этого нужно любить кого-то, чтобы потом так ненавидеть. Получается он был намного ближе к Господу по сравнению с остальными, обладал практически теми же силами. Так кто он?
— Вы… — Агнус не мог ничего сказать, ненависть полыхала в его глазах.
Агнус так сжал руки в кулаки, что побелели костяшки пальцев.
— Чего вы добиваетесь? — напряжённо проговорил он.
Константин подошёл ближе к следопыту.
— Чтобы вы поняли: вы не разбираетесь где зло, а где добро. Все ваши действия порождены невежеством. Вы убиваете нас во имя того, о котором чём не имеете ни малейшего понятия. И не творите благое дело. В таком случае зло — это именно вы, а не мы.
— Кто борется против монстров, должен следить, чтобы в процессе он сам не стал монстром, — добавил Константин.
Джон внимательно смотрел на старого друга. А Константин снова отошёл в угол. Следопыт скованно стоял на месте. Он шумно выдохнул.
За окном властвовал кромешным мрак. Пытаясь хоть что-то рассмотреть в нём Мона поёжилась.
— Может ты и права, — тихо проговорила она, — если смерти прекратятся…
Но тут двери распахнулись и в библиотеку вошёл Себастьян. Мона от неожиданности подскочила на месте.
Себастьян подошёл к сестре.
— Том попросил узнать всё ли в порядке? — произнёс он.
— Да, конечно, — ответила ему Илона.
— Добрый вечер, — Себастьян поздоровался со второй девушкой, но та молчала.
Мона зачарованно смотрела на него. Себастьян ещё раз поздоровался и только тогда она пришла в себя.
— Добрый вечер, — как-то неуверенно протянула следопыт. — Моё имя Мона.
— Приятно познакомится, оборотень-убийца, — ответил ей лорд Грэйтон.
Илона осуждающе и, в то же время, предупреждая от дальнейших выпадов в том же духе, сверкнула глазами в сторону брата. Но Мона никак не отреагировала на его сарказм, она продолжала смотреть на Себастьяна.
— О чём же вы здесь беседуете? — поинтересовался тот.
— Пытаемся понять друг друга, — ответила ему Илона.
— Неплохо для начала.
— Но кому-то же нужно сделать первый шаг?
— Дай угадаю, хочешь быть первой?
— А почему бы и нет? — парировала Илона.
Себастьян так посмотрел на сестру, точно говорил: 'Что ж, вперёд'. Мона продолжала молчать.
— Неужели следопыт согласен с моей сестрой? — бросил Себастьян и испытывающее посмотрел на Мону.
— Я ещё не уверенна, — прервав своё молчание, сказала Мона.
— А зачем уверять себя, истребить нас всех, вот и всё, — невозмутимо заметил Себастьян.
Илона кашлянула, ещё раз предостерегая брата. Себастьян никогда не отличался особой терпимостью к следопытам, он всегда считал их мстительными и неуравновешенными. Правда, Том превосходила его в этом вопросе, и неоднократно утверждал, что они самые настоящие 'вооружённые до зубов психопаты не знающие, куда гормоны деть'.
Себастьян с улыбкой кивнул сестре и Илона отметила про себя, что за последнее время так редко видела его таким и почти забыла, как успокаивающе действовала его улыбка.
Не зная куда деть глаза Моне заёрзала на месте. Она принялась мять пальцы.
— Вы сами не святые, — наконец решившись, сказала Мона.
— О нет, — произнёс в ответ Себастьян, — конечно мы не святые. — И он как-то интересно улыбнулся ей. — Мы очень чувствительные звери и не любим когда за нами постоянно охотятся некачественным металлом.
— Но… — возмутилась Мона.
— Что но?
