Затем последовало Ватерлоо и ссылка Наполеона на остров Святой Елены.
В тот момент, когда казалось, что Александр наконец-то решится на практическое осуществление своих либеральных начинаний, под сукно были положены конституционные идеи для России; проекты освобождения крепостных крестьян, уже одобренные Александром, также растворились в тайниках его канцелярии. На поверхности остались лишь словесные либеральные всплески и погрустневшие глаза самого Александра. На рубеже второго и третьего десятилетий его царствования начался тот поворот в его действиях, в привязанностях и в его душе, который поразил современников, поставил загадки перед будущими его биографами, поворот, который, видимо, и привел его к преждевременной смерти.
Этот поворот начался не вдруг и занял, по мнению его биографов, не один год, но четко обозначился как раз в то время, когда Александр I находился на пике своей славы, после сокрушения Наполеона и разработки планов послевоенного устройства Европы. Это было то время, когда, по словам флигель-адъютанта Александра I Михайловского-Данилевского, царь, отбросив прежнюю нерешительность и робость (впрочем, часто напускные), сделался «самодеятелен, тверд и предприимчив и не допускал никого брать над собою верх», он показал воинскую доблесть, дипломатическое искусство, стал подлинным вождем страны и едва ли не Европы.
В основе этого поворота лежал целый комплекс причин, общественных потрясений, личных драм Александра.
Надо сказать о глубоком разочаровании Александра в своих бывших союзниках, их прямом сговоре против Россия и предательстве. Австрия и Англия медленно, но верно отодвигали Россию от решающего влияния на европейские дела. Все чаще и чаще наиболее принципиальные решения послевоенного устройства Европы принимались в европейских столицах. Практически все нити европейской политики держал в своих руках всесильный австрийский министр иностранных дел Меттерних. И это после тех великих бед, которые пережила Россия, тех жертв, которые она принесла на алтарь Европы, пожара Москвы, после того, как его, Александра, армия взяла верх в тяжелейшей войне, а сам он победителем вступил в Париж.
После вторичного сокрушения Наполеона конгресс по выработке общего мирного договора возобновил свою работу. Противоречия между победителями не были устранены, хотя Россия и добилась признания своих претензий на Польшу, Финляндию.
Тогда же в уме Александра возникла мысль о создании Священного союза европейских держав, который регулировал бы с позиции правовых и религиозно-нравственных отношения между государствами. Эта идея содружества всех христианских народов Европы возникла у царя давно. Она была выражена еще в инструкции Новосильцеву на переговорах в Лондоне. Теперь царь вновь вернулся к этой мысли. Основные положения договора о Священном союзе, написанного собственноручно Александром I, содержали следующие статьи: союзники обязывались поддерживать узы братской дружбы, оказывать друг другу помощь, управлять своими подданными в духе того же братства, правды и мира, считать себя членами единого христианского сообщества, открыть возможность для вступления в Союз всех народов. В международных и внутренних делах государи обязывались руководствоваться заповедями Евангелия. Большинство европейских стран подписали акт Союза, среди них Россия, Австрия, Франция, Пруссия.
Существование Союза получило в истории противоречивые оценки. Его оценивали и как форму лидерства России в международных делах, и как заговор правителей против народов, и как смесь политики и мистицизма. Некоторые оценивали Союз как прообраз конфедерации Европы, основанной на стремлении все дела решать путем сотрудничества, доброй воли. Нельзя недооценивать этой добродетельной и нравственной стороны Союза. Во всяком случае, Александр, создавая его, свято верил в те принципы добра, которые он закладывал в его основу. Закономерно, что на первых конгрессах Союза он ставил вопрос об одновременном сокращении вооруженных сил европейских держав, о взаимных гарантиях неприкосновенности территории, о принятии международного статуса лиц еврейской национальности, о создании межсоюзнического штаба, предвосхитив многие последующие гуманистические международные инициативы. И поэтому особенно обескураживающим для него стал тот факт, что Священный союз был использован, в первую очередь Австрией, как средство подавления народных движений в 20-е гг. В дальнейшем грозная революционная действительность разрушила все евангелические иллюзии Александра. Рухнули надежды на то, что Союз обеспечит внутренний порядок в странах Европы, встанет на пути смут и неурядиц, покончит с революциями и бунтами. Испания, Португалия, Пьемонт, Неаполь обозначили на карте Европы места мощных народных возмущений, подавленных силами союзников. И не случайно во время конгресса Союза в Троппау ( 1820 г.) Меттерних заметил в Александре разительные перемены. Тот в откровенных беседах с ним говорил, что сожалеет о своих либеральных увлечениях.
Все более заходили в тупик и внутренние дела. Конституционные реформы, планы освобождения крестьян хотя и разрабатывались в глубокой тайне, но становились известны в обществе, вызывали яростное сопротивление большинства дворянства. Это порождало в душе знакомый страх. Удар со стороны высокопоставленных заговорщиков можно было ждать в любую минуту.
Под влиянием этого страха ответственность за убийство отца все чаще и чаще бередила мысли Александра, не давала покоя. Искупление благими намерениями и благими для России делами так и не наступило, а это делало жизнь бесперспективной, бессмысленной.
Временами государственная рутина захватывала его, в эти последние годы его жизни больше было неудач, разочарований, нежели светлых минут. Детище его мечты – военные поселения – вместо облегчения положения крестьян превратились силой системы в один из самых мрачных ее символов, а жестокое подавление недовольства военных поселенцев окрашивало в ярко реакционные тона всю послевоенную внутреннюю политику Александра.
Восстал Семеновский полк, появились сведения о действиях тайных обществ в России. Против русского наместника в Варшаве – Константина Павловича – нарастало недовольство в армии и обществе, периодически приходили страшные вести о разгаре европейских революций. Во многих странах Европы народ, молодое офицерство брались за оружие, чтобы силой установить порядки, на которые не осмеливались власти. Все это связывалось в сознании в единую и непрерывную цепь событий. В результате именно на конгрессе Священного союза в Троппау Александр вместе с прусским и австрийским монархами подписал протокол о вооруженном вмешательстве в дела других государств в целях борьбы с революцией.
В начале 20-х годов Александр впервые в масштабах не только России, но и Европы вдруг с абсолютной ясностью понял, какая пропасть лежит между его либеральными мечтами, осторожными конституционными шагами и бурей народной революции или военного мятежа. Доходившие до него слухи о тех надеждах, которые возбуждали в народе, особенно среди крепостных крестьян, вынашиваемые во дворце даже весьма ограниченные проекты общественного переустройства, не могли не ужасать его. Не в этих ли революционных потрясениях Европы и нарастании кризиса власти в России мы должны видеть ещё одну из причин отступления Александра от своих либеральных начинаний: венценосный
