– Да, мне даже показалось, что она этому не рада. Вообще она в последнее время стала какая-то странная.
– Замуж её надо тоже выдать.
– Таню, замуж? За кого же?
– За кого? За такого же дворового, как и она! – с невольной резкостью в тоне сказала княгиня. – Не графа же выбирать! Мало ли у меня холостых на дворне на неё заглядывается?
– Князь говорил, что она далеко не похожа на меня. Он сказал, что это только кажущееся сходство, – вдруг заметила княжна.
– Конечно же. Для свежего человека это виднее. Мы так уже пригляделись к этой случайности.
– Он говорил, что всё-таки в ней видна холопская кровь.
– Конечно, конечно! – подтвердила княгиня, и из её груди вырвался облегчённый вздох.
Надо заметить, что всегда, когда разговор между нею и дочерью касался Тани Берестовой, княгиня боялась, что её дочь задаст ей вопрос о причине необычайного сходства между нею, княжной, и её дворовой девушкой. Хотя у княгини было приготовлено объяснение этого случайностью, но она всё же иногда думала, что этот ответ не удовлетворит Люды, и её мысль начнёт работать в этом направлении, а старые княжеские слуги, не ровен час, и сболтнут что-нибудь лишнее. Особенно стал беспокоить княгиню этот вопрос со времени возвращения в Зиновьево «беглого Никиты».
Теперь она могла успокоиться. Мысль о сходстве действительно пришла в голову дочери, но она высказала её не ей, матери, а князю Луговому; последний же в форме комплимента, разумеется, отрицал это сходство дворовой девушки с понравившейся ему княжной. Понятно, что Людмила, увлёкшаяся князем, поверила ему на слово, и вопрос для неё был решён окончательно – она к нему более не возвратится. Надо лишь не допустить её взять Татьяну в Петербург. В светских столичных и придворных кругах не только сейчас обратят внимание на это поразительное сходство княгини и служанки, но даже начнут непременно делать выводы, близкие к истине.
– Если ты хочешь, мама, выдать Таню замуж, то, значит, она должна будет остаться здесь? – спросила княжна.
– Конечно же, душечка.
– Я очень люблю её, и мне тяжело будет без неё.
– Если это так, то ты должна желать ей счастья. Неужели ты пожелаешь, чтобы она для тебя на весь свой век осталась в девках?
– Конечно же нет, но…
– Какое же «но». Ты можешь выбрать себе девушку, даже двух или трёх, из других, мне же позволь позаботиться о судьбе Тани. Я ведь с детства воспитала её, как родную дочь. Неужели у меня нет сердца? Хотя её сходство с тобой и небольшое, но всё же она будет несколько напоминать мне тебя. Я устрою её счастье, будь покойна. Я ведь тоже люблю её.
Деланность искренности княгини ускользнула от княжны Людмилы.
– Какая ты добрая, мама! – воскликнула она и стала покрывать руки княгини Вассы Семёновны горячими поцелуями.
VIII
ПРЕДЛОЖЕНИЕ
Когда после ужина княжна Людмила Васильевна прошла к себе и, конечно, встретила ожидавшую её Таню, она не преминула сообщить ей содержание своего разговора с матерью.
– Мне казалось, Таня, что в последнее время ты стала сомневаться в нашей любви к тебе. Но ты напрасно так думаешь, и я могу доказать тебе сегодня, что не только я сама, но и мама тебя очень любит.
– Я верю, верю.
– Нет, всё-таки выслушай! – И княжна Людмила передала почти дословно беседу со своей матерью за ужином. – Мне лично очень жаль расстаться с тобою, но я понимаю маму… Ей тяжело сразу расстаться со мной и тобой, и к тому же я не хочу мешать твоей судьбе. Пусть мы будем счастливы обе.
– Благодарю вас, ваше сиятельство.
– Опять «сиятельство»! Ты неисправима, Таня. Ну, да Бог с тобою. Лучше скажи мне откровенно: тебе кто-нибудь нравится?
– Кто нравится? – с испугом спросила девушка.
– Ну, кто-нибудь из наших мужчин?
– Каких мужчин, барышня?
– Ну, вот, например, Михаила, Сергей… Они холостые.
Михаила был дворецким, Сергей – выездным лакеем.
– А-а… Вы об этих… – В тоне Тани прозвучало нескрываемое презрение. – Нет, никто не нравится.
