— Но ведь надо ляхов наказать, за то, что они у нас творили!? — гневно вскрикнул генсек.
— Конечно надо, — сделал глоток чая, я утвердительно кивнул подбородком и добавил: — Но мой отряд здесь ни при чем. Это ваша война и я не могу тратить несколько месяцев своей жизни на то, чтобы принять в ней участие. Своих проблем и забот, знаешь ли, выше крыши. Кроме того, я считаю, что мстить полякам и наказывать их, необходимо по уму, а не так как вы, собрались толпой и вперед, двигаемся по следам вражеской конницы на юг.
— В общем-то, ты прав.
— Я знаю что прав. Когда в поход выступаете?
— Планируем через неделю, как только последние скандинавские дружины подойдут. С помощью добровольцев из Гатчины осаду с Черняховска вчера сняли, и поляки отступили. Теперь сами контратаковать можем.
— И сколько у вас сил за границу республики выступит?
— Наших девять сотен, добровольцев четыреста бойцов и викингов столько же. Получается тысяча семьсот воинов. Плюс к этому двенадцать минометов и восемь полевых орудий. Никогда мы еще таких сил не собирали.
— Хочу вам пожелать удачи. Однако повторюсь, организация для войны у вас слабенькая. Более серьезная подготовка нужна и проведение целого ряда разведывательных мероприятий.
— Ладно, замяли тему, — поморщился Левченко. — Лучше еще раз обговорим наше дальнейшее экономическое сотрудничество.
— Давай. В чем нуждается ваш анклав?
— Машинные масла, боеприпасы для орудий, противопехотные мины, медикаменты и продукты, которых у нас нет, сахар, чай и пищевые консерванты. Это основное. Расплачиваться можем старой техникой, сырой нефтью, драгоценными металлами и янтарем.
— Без проблем, как только на Средиземном море установится мир, и на Балтику пойдет караван, так сразу же организую первую поставку.
После этого, разговор сам собой, вновь перескочил на скорый поход республиканцев против поляков, а там, через полчаса, закончилась погрузка контейнеров на лайнер. И убедившись в том, что все его обязательства передо мной выполнены, Левченко откланялся, пожелал нам счастливого пути и сошел на берег.
Мы со Скоковым остались вдвоем. Командир фрегата продолжал свой труд навигатора, а я связался с Чиркиным и, уточнив у него сроки, когда лайнер будет готов покинуть причалы ВМБ Балтийск, повернулся к кавторангу и сказал:
— Отход через сорок минут.
— Чего так долго? — пробурчал Скоков.
— Иван Иваныч говорит, что хочет контейнера надежней закрепить, а то мало ли, вдруг, сильное волнение моря, и их за борт снесет. Обидно было бы, такой ценный груз потерять.
— Это правильно. К выходу в море готовиться надо на совесть. — Скоков, отвалился от штурманского стола и, разминая затекшую поясницу, сделал пару наклонов вправо и влево. — Саня, что у нас в итоге после захода в этот анклав?
— Хорошо зашли. Скинули все свои товары без остатка, получили награду за бой в Мамоново и польские трофеи сменяли. Так что теперь имеем два десятитонных грузовика, шесть легковых автомобилей, пять тракторов и пятнадцать грузовых контейнеров, набитых станками и всякой полезной строительной техникой, такой как дрели, отбойные молотки, перфораторы, сварочные аппараты и компрессоры. В дополнение ко всему этому получили немало золотишка в украшениях и слитках, и пять пятидесятикилограммовых мешков с крупным и отлично обработанным янтарем.
— Вместе с тем, что у скандинавов на ярмарке выручили, прибыток знатный имеем.
— Это так. Теперь к гатчинцам в гости сходим, наберем людей из Сестрорецка и повольников питерских, и двинемся домой.
— Хм, для тебя Передовой уже домом становится?
Обдумав слова Скокова, я сказал, как если бы подвел под очередным этапом своей жизни некую черту:
— Действительно, форт уже родным местом считаю.
— А как же Краснодар?
— Это родина, а дом там, где близкие и дорогие для меня люди, жены и дети. Кстати, Максим Сергеевич, а ты сам, почему до сих пор, не женат?
— Не знаю, — Скоков пожал плечами. — Пока гулящими девками обхожусь. После развода с первой женой, желания завести полноценную семью, почему-то, не испытываю.
— Ты заканчивай гулять, пора о будущем задуматься.
— А какое оно, наше будущее? Мародерство на развалинах мира и строительство укреплений на всяком свободном берегу?
В голосе командира «Ветрогона» мне послышалась некоторая усталость и разочарование в жизни, и я ему ответил:
— Мародерство и строительство это только начало, Максим Сергеевич, и основа для рывка вперед. Наша основная цель — обеспечить будущее своих детей и сделать хоть что-то, чтобы родное государство стало чуточку сильнее. Вот к чему мы должны стремиться. Понимаю, может быть, мои слова высокопарны. Однако вспомни свой родной Новороссийск, где люди имеют возможность ходить по городу без оружия, и сравни его с Ла-Коруньей, в которой только дикое зверье по руинам бегает, да одинокий человечек с ломом и лопатой иногда пробежит. Нам с тобой выпало жить в кошмарном мире, и мы с тобой могли бы тупо жрать в три горла, грабить соседей и трахать любую понравившуюся нам девку из местных жителей. Но мы думаем о будущем, и когда-нибудь, Передовой станет не просто дальним форпостом ККФ, а полноценным городом. Местом, где наши потомки будут хозяевами, и может быть, даже настоящими наследными дворянами новой империи.
— Вот это ты сказанул, Мечник, — кавторанг согнал с себя упаднический настрой и добродушно улыбнулся. — Прям агитатор-пропагандист. Говори честно, где таких речей нахватался?
— Скрывать нечего. Это мое понимание слов Симакова-старшего, когда он первую сотню верных людей дворянством награждал.
— Эх, что же с миром делается. В феодальный строй скатываемся.
— Он и раньше феодальным был, что ни клан, так аристократы, владеющие землей, предприятиями и людьми. Правда, выглядело это немного иначе, но смысл-то, один и тот же. Все эти процессы на планете сотни раз до нашего появления на свет происходили и, как говорится, нет ничего нового под нашим Солнцем.
— Мечник, а как ты думаешь, сможет Илья Симаков императором стать?
— Уверен в этом. Армия и госбезопасность за него горой, а территориалы всегда за того, у кого сила. Промышленники довольны растущими оборотами и доходами, торговые кланы немного поворчат, но власть императора примут, а самое главное, народ видит, что при диктаторе может спокойно жить, и поддержит его сына. А ведь еще и юные симаковцы имеются, которые с детства приучены к мысли, что их благополучие полностью зависит от того, чьим именем они себя называют. Пока, это всего лишь подростки и юноши, которые ходят строем под барабанный бой по площадям городов ККФ и три раза в год выезжают на подготовку в военные лагеря гвардейских бригад. Но через четыре года, как раз к тому времени, когда Илья оденет на себя императорскую корону, они станут реальной силой. Так
