Бирмингемского Магомеда, возрождаем цивилизацию, и каждый из нас находится на своем месте. Всем общеизвестно, что чернокожие люди прекрасные солдаты и управленцы, а белые и мулаты лучше работают на полях, стройках и кое-что понимают в технике. И поэтому чернокожие ополченцы имели оружие, а мы, белые, рабочие, и без указания свыше ничего решить не в состоянии.
— Но я и мои люди по цвету кожи такие же, как и вы, и мы одолели черных.
— Это случайность, сэр, или вам повезло. Мы уверены, что вскоре снова сможем трудиться на благо герцога Бирмингемского, а вас прогонят солдаты, которые, наверняка, уже спешат к нам на выручку.
Раб говорил четко и быстро, и сыпал целыми предложениями. Как отлично заученный материал на экзамене, он вываливал на меня потоки словес, а в его глазах было все то же самое показное равнодушие и спокойствие. Охренеть! Такого мне еще видеть не доводилось, хотя я всякого дерьма повидал. И чем больше я общался с этим самым Майклом Гартом, рабом с замашками агитатора, тем яснее понимал, что имею дело с хорошо выдрессированным животным, которое вырастили, выкормили и обучили исполнять ряд определенных действий, а затем влили в стадо точно таких же двуногих рабочих скотин. Человека с малолетства убедили в том, что он второй сорт, рабочий придаток негров, и он уверен в том, что вся его жизнь заключена в служении великому герцогу Магомеду. Хорошо кто-то поработал, создал программу обучения молодняка, организовал процесс и теперь, видимо, пожинает плоды своих трудов в виде собачьей преданности загруженных лозунгами и привыкших к определенному мироустройству людей.
— Кто же вам в голову такие мысли вложил? — спросил я у Майкла.
— Никто, сэр.
— А что ты про Армию Рединга скажешь? Там ведь свободные люди живут.
— Вот они и есть настоящие рабы, которые находятся в плену своих дурацких древних верований, национализма и традиционализма, подчиняются шарлатану Квентину Дойлу и питаются отбросами, а настоящая свобода у нас.
— На нас работать станете?
— Вы с оружием в руках и мы подчинимся силе, сэр. Но знайте, нас спасут, и вы об этом пожалеете. Вас будут судить…
— Хватит!
Прервав разговор, я резко развернулся на каблуках, покинул жилище рабов и вышел наружу. Млять! Я зло сплюнул на потрескавшийся старый бетон. С подобной холуйской преданностью я давно уже не сталкивался, и меня распирало бешенство. Ненавижу, когда людей в скотину превращают. Невольно вспомнились Внуки Зари, сектанты-сатанисты из Харькова. Они тоже использовали техники нейролингвистического программирования, зомбирования людей и промывали им мозги ради подчинения своей воле. В Бирмингеме, по всей видимости, происходит нечто подобное. Вот только сатанисты давали людям веру в сверхъестественное высшее существо, являющееся олицетворением всемирного зла, а здесь вместо нее вера в светлое будущее и высшее предназначение служения одному человеку.
И тут же, в голове возник вопрос, а откуда, собственно, у герцога Магомеда такие методики? Будет интерес и возможность, надо обсудить этот вопрос с Квентином Дойлом. В первую встречу с лидером Армии Рединга, не до того как-то было, мы торопились на Балтику. А вот в следующую, которая произойдет через неделю, обязательно более подробно и обстоятельно поговорим. Все-таки недоговаривает что-то господин Дойл, и это не есть хорошо. Вот только захочет ли он со мной на эту тему говорить? Не знаю. Силком его к откровенности принуждать, крайней необходимости нет, не настолько уж мне интересна жизнь в Бирмингеме. А в течении одного разговора такого опытного человека на информацию раскрутить, у меня может попросту не получиться. Однако попробовать в любом случае стоит.
Тем временем, пока я гонял в голове невеселые думки, вверх по реке с моря поднялся «Ловкий». Корвет обладал низкой осадкой и превосходной маневренностью, и мог не бояться затонувших в Халле кораблей и подводных камней, и поэтому пока остальные наши корабли оставались на рейде, он пошел к Кингстону.
«Ловкий» прижался к причалу. На бетон опустился трап, и я поднялся на его борт. Здесь принял доклад Мишы Тарпищева, и пообедал в кают-компании. После этого проверил по рации, как ведется работа в порту, убедился, что все по плану и офицеры справляются с поставленными задачами без меня, и засел за написание донесений моему высокому столичному начальству. В Ла-Манше появится связь с фортом, и я при первой же возможности обязан сбрасывать информацию о походе в Краснодар. Самое обычное дело. Но имеется небольшая проблема. Во время переходов по морю и пребывания в Швеции, я все это дело забросил, а расписать необходимо многое. Так что пока имеется время, надо хотя бы кратко изложить, что нового происходит в Балтийском регионе и каковы итоги торговых операций.
Начал с Гатчины. Написал о том, что Старик полностью оправился от своей болезни, и снова крепко держит в своих руках бразды правления Военным Округом.
Далее Калининградская республика. Андрей Левченко совершил поход на польскую территорию и, как это ни странно, его рейд увенчался успехом. Республиканцы, гатчинские добровольцы и наемные викинги разграбили и спалили дотла несколько вражеских деревень и этим показали ляхам, что их налеты на Калининград безнаказанными не останутся. Правда, во время отхода войско Левченко все же потрепали и отбили у него половину не очень богатой добычи. Но, в общем, карательный поход удался, я думал, что будет хуже.
Третий файл касался Швеции, четвертый Вильгельмсхафена, а пятый Британии. На все потратил два часа времени, и это была только половина моих трудов, ведь еще не были забиты данные по торговым сделкам.
И только я хотел заняться этим, как по рации со мной связался Кум, доложивший, что Кингстону отключили подачу электричества, а между Лидсом и Йорком начался оживленный обмен шифрограммами. Значит, про то, что мы взяли город, «мавры» уже знают. Наверное, из Кингстона кто-то успел удрать, а мы его не заметили, и благодаря этому, противник очухался раньше, чем мы ожидали. Впрочем, в этом нет ничего страшного. Бирмингем далеко, а стоящие в близлежащих городах вражеские отряды состоят из ополченцев, которые нам не противники.
Глава 24
Заморское владение ККФ форт Передовой. 18.05.2067
Как домой добирались, в форт, то есть, я вспоминать буду очень долго, и в основном, отборным русским матом. Все пошло наперекосяк с самого начала. С того самого момента, как мы переправили на свои суда «освобожденных» рабов, спустили вниз по реке Халл трофейные суда, и вышли в море.
Позади нас остался разоренный полыхающий Кингстон и куча трупов, впереди был путь домой, и вроде бы, все шло по плану. Однако трофейные плавстредства, не смотря на весь тот ремонт, который им успели сделать рабы бирмингемского герцога, слишком долго простояли без движения и обслуживания своих древних механизмов. И даже используя как буксиры большие десантные корабли, между прочим, не очень хорошо предназначенные для этого, дотянуть их к Передовому было огромнейшей проблемой. Стальные и пропиленовые
