было. Вы хотите убедить вашу маму, что я небрежна? Это не слишком красиво, мадемуазель!
Софи не ответила. С каждой минутой она все больше смущалась и краснела.
— Если вы не объясните сами, что произошло, мадемуазель, — очень строго сказала г-жа де Реан, — я спрошу Поля, который никогда не врет.
Софи заплакала, но ни в чем не призналась.
Г-жа де Реан пошла в комнату сестры, где был Поль, и спросила его, откуда взялась булавка в башмаке Софи. Поль, видя, что тетя очень рассержена, и считая, что Софи созналась, ответил:
— Булавка нужна была в качестве шпоры, тетя.
Г-жа де РЕАН
— А зачем шпора?
ПОЛЬ
— Чтобы заставить ослика скакать галопом.
Г-жа де РЕАН
— А! Теперь я понимаю, почему осел стал лягаться и сбросил Софи на землю. Колоть булавкой несчастное животное!
Возмущенная г-жа де Реан вышла из комнаты и направилась к Софи.
— Я все знаю, мадемуазель, — сказала она, — вы — лгунья. Если бы вы сказали мне правду, я бы вас отругала, но не стала бы наказывать. Теперь же, чтобы отучить вас от вранья, я вас накажу: целый месяц вы не будете ездить верхом на осле.
И мама вышла, оставив рыдающую Софи. Поль, застав ее в слезах, не удержался и сказал:
— Я же тебе говорил, Софи. Если бы ты сказала правду, все бы обошлось. А так у нас теперь нет ослика.
Дети пытались уговорить маму, но г-жа де Реан была непреклонна и не уступила просьбам Софи.
Глава 20. МАЛЕНЬКАЯ КОЛЯСКА
Софи, видя, что покататься на осле верхом не. удается, предложила Полю:
— Верхом нам не разрешают кататься, Поль. Давай запряжем осла в нашу маленькую коляску и будем кататься по очереди.
ПОЛЬ
— Было бы прекрасно, а тетя разрешит?
СОФИ
— Попроси ее сам, я не решаюсь.
Поль помчался к г-же де Реан и попросил у нее разрешения запрячь ослика в коляску. Она разрешила, при условии, что дети будут кататься под наблюдением няни. Когда Поль рассказал об этом Софи, та рассердилась.
СОФИ
— Вот еще! Няня всего боится. Она не позволит пустить осла галопом.
ПОЛЬ
— Ну и не надо галопом. Ты знаешь, что тетя именно это и запрещает.
Софи обиделась и не отвечала, а Поль тем временем побежал сначала за няней, а потом на конюшню. Через полчаса осел, запряженный в коляску, стоял перед входом.
Все еще недовольная, Софи уселась в коляску. Она дулась всю дорогу. Никакие попытки Поля ее развеселить успеха не имели. Наконец, у него лопнуло терпение.
ПОЛЬ
— Хватит! У тебя такой недовольный вид, что я больше не хочу с тобой иметь дело. Поехали домой! В конце концов мне просто надоело: я все время говорю, пытаясь тебя развлечь, а ты сидишь с обиженным видом.
Поль направил осла к дому. Софи продолжала дуться. Когда подъехали к дому, она, выходя, зацепилась за подножку и упала. Поль соскочил на землю и бросился к ней на помощь. Девочка не ушиблась, но доброта Поля ее растрогала и она заплакала.
— Тебе больно, Софи? — заботливо расспрашивал он, целуя ее, — обопрись на меня, не бойся, я тебя не уроню.
— Нет, нет, Поль, милый, мне не больно! — всхлипывала Софи. — Это я от раскаяния. Ты всегда так добр ко мне, а я с тобой веду себя так грубо…
ПОЛЬ
— Ну перестань, Софи! Не надо из-за этого расстраиваться. Невелика заслуга, что я добр с тобой. Просто я тебя люблю, и если я могу доставить тебе удовольствие, то мне самому приятно.
Софи обняла Поля за шею, расцеловала его и заплакала еще горше. Поль просто не знал, как ее успокоить. Наконец, он сказал:
— Софи, если ты не перестанешь, я сам зареву; мне очень тяжело видеть тебя в таком состоянии.
Софи вытерла слезы и, продолжая всхлипывать, обещала ему успокоиться.
СОФИ (всхлипывая)
— Знаешь, Поль! Дай мне поплакать. Это только хорошо. Я чувствую, что становлюсь лучше.
Но видя, что у Поля на глаза тоже наворачиваются слезы, она все же осушила свои, повеселела и оба отправились в комнату Софи и играли там до самого обеда.
На следующий день Софи захотелось еще раз покататься в коляске. Няня сказала, что она занята и не может пойти с ними. Мама и тетя собирались с визитом к г-же де Флервиль.
— Ну, а как же нам быть? — с разочарованным видом спросила Софи.
— Если бы я могла быть уверенной, что вы оба будете благоразумными, я бы отпустила вас одних, — сказала нерешительно г-жа де Реан. — Но у тебя, Софи, всегда возникают такие странные идеи, которые никогда не доводят до добра. Я боюсь какого-нибудь приключения под названием «идея».
СОФИ
— О, мамочка, будьте спокойны! Никаких идей, уверяю вас! Разрешите нам поехать вдвоем. Ведь ослик такой кроткий.
— Ослик кроток до тех пор, пока его не начинают мучить. Но если ты опять будешь его колоть булавкой, он перевернет коляску.
ПОЛЬ
— Тетя! Софи не будет больше так поступать. А я тем более. Я в такой же степени, как Софи, заслуживаю, чтобы меня ругали — ведь я помогал ей воткнуть булавку в башмак.
Г-жа де РЕАН
— Ну хорошо. Поезжайте одни, но только не выезжайте из парка на большую дорогу и не скачите быстро.
— Спасибо, мамочка! Спасибо, тетя! — закричали дети и помчались на конюшню.
Когда они запрягали ослика, мимо проходили цва мальчика с ближайшей фермы.
— Вы хотите поехать в коляске, сударь? — обратился к Полю старший из них по имени Андре.
ПОЛЬ
— Да, хочешь с нами?
АНДРЕ
— Я не могу оставить брата, сударь.
СОФИ
— Давай и брата твоего возьмем.
АНДРЕ
— О. спасибо, мадемуазель!
