— Благодарю, — ответил Бэллак, когда Карл начал расчесывать пальцами его гриву, чтобы собрать ее в хвост.
— Только дождемся остальных, — сказал Рейвенор. — Вы можете отправиться туда утром.
— А почему задерживается Нейл? — поинтересовалась Плайтон, с мученической гримасой на лице ожидая, пока Кыс высвободит ее тело из заточения.
Мокрый снег стучал в окна ангара, расположенного на наземном уровне.
Рабочие бригады уже ушли, и подлодки лежали в своих ледяных колыбелях, похожие на дремлющих серых морских зверей. Помещение освещалось только немногочисленными лампами вдоль стапелей.
Ангарад мягко вздохнула и скатилась с Гарлона. Какое-то время они лежали рядом в темноте, слушая барабанную дробь, выбиваемую мокрым снегом.
— Я рад, что вы выжили, — произнес наконец Нейл.
— Не понимаю, зачем тебе понадобилось это говорить, — ответила она, прижимаясь к нему плечом.
— Почему?
— Потому что это очевидно. Незачем было говорить. Я ведь почувствовала твою радость. Еще тогда.
— Нам надо возвращаться, — сказал Нейл.
— Скажи, а эта штуковина и в самом деле так необходима? — спросила она, кивая на небольшой модуль пси-блокиратора, стоящий рядом с ними.
— Да.
— А почему?
— Трудно объяснить. Рейвенор… Мне не хотелось бы причинять ему боль.
— Причинять боль?
— Ты так похожа на Арианрод.
— Не понимаю.
— Забудь. Просто доверься мне. Я успел понять, насколько тяжело переживает Гидеон свое состояние. В конце концов, он ведь все еще человек.
— У него остался его разум.
— Да, но кроме него еще и воспоминания. И у меня просто есть такое чувство…
— Что он не одобрил бы нас?
— Возможно. Без этого устройства мы ткнули бы его прямо носом в происходящее. Если, конечно, у него еще остался нос.
Под воздуховодом было темно и тепло. Они соорудили себе лежанку из меховой одежды, которую достали из шкафчиков.
— Пойдем, — произнесла Ангарад.
Она поднялась одним плавным движением и принялась искать свою одежду. На мгновение ее силуэт отчетливо вырисовался в свете ламп.
Гарлон посмотрел на нее.
— Впрочем, еще минут пять задержки не причинят ему больших страданий, — произнес он.
Глава третья
От долгого ожидания Кару Свол охватывало напряжение, а от напряжения, в свою очередь, начинала болеть голова. Во всяком случае, она очень надеялась, что причина только в напряжении. О другой вероятности думать не хотелось.
Она стояла одна на капитанском мостике «Аретузы», номинально выполняя роль дежурного, хотя наблюдать там было практически не за чем. Большую часть судовых систем остановили и отключили: энергия подавалась только на самые необходимые. Как только судно вышло на высокую орбиту над Утохром, Ануэрт выключил коммерческий приемоответчик и дезактивировал маяк. Они не имели ни малейшего желания уведомлять кого бы то ни было о своем появлении и сообщать о принадлежности корабля. Раз в три часа автоматическое реле подавало энергию на вокс-сетъ «Аретузы», позволяя связаться с высадившейся командой. Тишина в остальное время вызывала ощущение немоты. Конечно же, возникни у них какие-либо проблемы, Рейвенор спокойно мог бы вызвать их, не дожидаясь урочного времени связи. Кара заранее убедилась, что посадочный модуль, стоящий в трюме, готов к старту.
Она сверилась с хроном. Еще сорок пять минут до следующего сеанса. Ее охватывало беспокойство. Пытаясь избавиться от него, Кара слегка поупражнялась с мечом, но ничего не получалось. Казалось, будто все ее тело словно проржавело и стало непослушным. Упражнения не приносили радости. С тех пор как она в последний раз вступала в драку, прошло немало времени. Бывшая акробатка не слишком любила сражения, но дисциплина требовала сохранять готовность.
Но хуже всего то, что ее разум был словно затуманен. Кара чувствовала себя одурманенной, но не могла сказать почему. Она вспомнила, как Рейвенор еще на Танкреде прямо перед отлетом говорил ей, будто что-то почувствовал в ее сознании. Вспомнила, как вскипела от этих слов, но почему? Вероятно, причиной было чувство вины. Она ведь так и не рассказала Рейвенору ни о своей болезни, ни о чудесном избавлении от нее. Кара не любила держать секреты от кого бы то ни было, а уж тем более от него.
С тех пор она ходила словно в тумане. Возможно, именно это и обнаружил инквизитор. Возможно, именно поэтому и попросил ее возглавить вторую команду, оставленную в качестве прикрытия на борту судна. Возможно, Рейвенор решил, что она больше не годится для работы полевого агента. И возможно, в этом он прав, хотя ей и нелегко было смириться с таким отстранением.
Так же нелегко, как и с помутнением сознания. В голове словно ворочалось какое-то воспоминание, никак не обретающее отчетливых очертаний. Словно некие слова готовы были сорваться с ее языка, но не срывались.
И, конечно же, подобная забывчивость являлась одним из первичных симптомов, требовавших проверки.
Кара осознала, что потирает пальцами висок, и отдернула руку.
Стремительно вскочив с кресла, она покинула мостик и зашагала по гулкому коридору судна. Практически все члены экипажа «Аретузы» спали, если не считать двоих человек, занятых мелкой починкой в энжинариуме. Старый, потрепанный корабль поскрипывал и стонал. Сквозь облупившуюся краску на стенах просматривалась ржавчина. О судне Ануэрта не получалось сказать, что оно красиво или хотя бы надежно.
Услышав голос Белкнапа, Кара вначале прибавила шаг, а затем вновь пошла спокойнее, поняв, что он с кем-то беседует. Осторожно заглянув в открытый люк, она увидела его сидящим за столом в главной кают-компании. Напротив него расположился Шолто Ануэрт. Мужчины общались, попивая из бокалов сухой трацианский мускатель. Белкнап находил с Ануэртом общий язык куда легче, чем все остальные, если не считать Кыс, сдружившейся с маленьким капитаном во время событий в Петрополисе. Теперь он иногда прикрывал Шолто от наиболее резких поддевок Карла и Нейла.
Впрочем, Белкнап хорошо сходился со всеми, врач как-никак. Но и доктор, и Ануэрт оставались посторонними в команде Рейвенора, инквизитор не посвящал их в свои планы, не говоря уже о допущении к оперативной работе. Хотя оба они хорошо показали себя в серьезной переделке на Юстисе Майорис, ни одного из них не наняли в качестве бойца или агента.
Во время тех событий Ануэрт серьезно пострадал. Оказавшись в руках печально известного охотника за головами, Люциуса Уорны, он подвергся пыткам и был изувечен, но не предал остальных. Одного взгляда, брошенного на его руки, хватало, чтобы понять, какие страдания он вынес ради них, и все-таки некоторые, вроде Карла, продолжали его поддразнивать и смеяться над…
