Последовала долгая пауза.
— Я неприкасаемый, — произнес затем Вистан. — И не существует никакой возможности для тебя ощутить что-нибудь в моей голове.
—
— Заткнись. Где я там остановился?
—
— Верно. Точно.
— Поэтому-то я никому и не скажу. А ты?
Мальчик недвижно, точно мертвый, лежал на кровати.
— Верно… где я там остановился?
Она направлялась по центральному коридору к мостику, когда появился Белкнап.
— Привет, — сказала она.
— Все еще «просто проходишь мимо»? — спросил он. Кара кивнула.
— Шолто уснул. Слишком много «тупиловки». Знаешь, а у него много забавных историй. Не поверишь, но он полагает, что в его роду были…
— Мне страшно! — резко перебила она.
Он посмотрел на нее. Объяснять причины не было необходимости.
— Пойдем в лазарет.
— Не могу. Я должна быть на мостике. Сеанс связи через пять минут.
— Хорошо. Не беспокойся. Проверь системы. А я пока схожу все настрою, а затем вернусь за тобой.
Она снова кивнула.
— Все будет хорошо, — сказал он, беря ее ладони, складывая их в знамение аквилы и прижимая их к ее груди. — Не теряй веру.
Белкнап поцеловал Кару, и она с такой силой обняла его за шею, словно собиралась сломать ее.
— Через десять минут, — произнес он, высвобождаясь.
И они разошлись.
На мостике обнаружился Файфланк, он сидел на месте главного рулевого и проводил какие-то непонятные системные проверки. Когда вошла Кара, человекопес поднял на нее взгляд и что-то прорычал, а затем вернулся к своей работе.
Кара села за вокс-терминал, потерла глаза обеими ладонями и сделала глубокий вдох.
Пульт засветился. Автоматика пробудила системы. Руны вспыхнули и побежали по главному коммутационному экрану. Кара подождала, пока успокоятся графики, а затем ввела код связи.
—
Последовала пауза. А затем на экране возникли слова.
—
—
—
—
Глава четверимая
Беринт (темный, грязный, уродливый улей, прилепившийся к юго-западной оконечности второго по размерам континента Утохра) окружали пять десятков добывающих станций, изрыгающих дым. Все это скопление жилых и промышленных зданий, раскинувшееся более чем на десять тысяч километров в диаметре, нельзя было разглядеть с орбиты. Нельзя было увидеть с «Аретузы». Нельзя, поскольку небо Утохра затягивали ядовитые тучи. Большую часть поверхности суши и обоих океанов покрывала корка льда, а облачный покров представлял собой плотную, непроницаемую завесу, благодаря которой зима продолжалась уже тридцать тысяч лет. Астрономы винили в этих отвратительных погодных условиях столкновение с одной из меньших лун.
Я просеиваю и изучаю подобную информацию лишь для того, чтобы ход моих мыслей не останавливался.
Сам Утохр, восьмая луна из двадцати восьми, движется на большом расстоянии по орбите вокруг Кито — густонаселенного имперского мира. Утохр, кажущийся когтем в зимнем небе этой планеты, имеет мрачную репутацию. Ранние поселенцы Кито окружили восьмую луну мифами, в которых она выступала в качестве ада, куда после смерти отправлялись уродливые и злые души.
Возможно, это место и в самом деле логово зла. Аристократы и богатеи совершают паломничества к Утохру, как правило, пользуясь для того чартерными рейсами с главной планеты. Паромы отходят регулярно. Богатый благодаря своей сложной и активной структуре полезными ископаемыми, Утохр превратился в центр активной горнодобывающей промышленности и, во вторую очередь, ювелирного искусства. Горные массивы, протянувшиеся подо льдами луны, исправно поставляют лучшие камни в секторе. А лучшие имперские ювелиры основали в Беринте свои филиалы. Со всего сектора слетаются сюда аристократы — и ради качественных изделий Утохра, и ради престижа. Лишь очень богатые и наиболее высокородные граждане способны позволить себе местные цены и затраты на перевозку.
Но существует и другая услуга, которую восьмая луна Кито готова предоставить тем, кто очень богат или очень суеверен…
Или же очень отчаян.
И есть у меня такое неприятное ощущение, что я вхожу именно в последнюю категорию.
Это риск. Путешествие в Ведьмин Дом всегда рискованно. Его уже неоднократно пытались обнаружить и уничтожить. Но он неуловим и очень хорошо защищен.
А еще — опасен.
И никогда не ошибается.
Найти Ведьмин Дом пришло в голову Карлу. Поначалу я противился этой идее, но и Бэллак поддержал ее. Мне нравится этот дознаватель, я восхищаюсь им. Поэтому, может быть, я и сдался наконец, согласившись отправиться на Утохр.
Покинув высокую орбиту Танкреда, мы в тот же миг обрели статус отступников. Теперь мы действовали не под знаком особых обстоятельств, а под клеймом отступничества. Термин этот обладает собственным определением в уставе Инквизиции. Означает он агента или агентов, пренебрегших обязанностями, проявивших непокорность или имеющих преступные намерения. Я нарушил прямой приказ своего начальства. Повернулся спиной к своим обязанностям. И сам выбрал себе задание, не дожидаясь ордера или разрешения. Я прятался, чтобы никто не сделал мне выговора. Чтобы никто не смог остановить меня.
Отступник.
Никогда не думал, даже не мог представить себе, что пойду на подобное прегрешение, и тем не менее этот выбор сделал я сам.
За час до нашего отбытия с Танкреда нас тайно навестили Бэллак и Ангарад. Случилось это сразу после кровавой бани, устроенной Молохом. Бэллак предложил мне свои услуги и знания. Он не смел возвратиться к Мизард.
Я несколько раз просканировал дознавателя — и с его согласия, и без. И каждый раз видел одно и то же: выслеживание Молоха вместе с Фенксом, западню и гибель друзей одного за другим. Смех Молоха, оставившего прикованного к турбине Бэллака ждать своей участи. Ангарад, едва успевшую отсечь дознавателю руку и оттащить его в безопасное место.
— Молох жив, — напрямую сказал мне Бэллак. — Он подстроил все так, чтобы скрыться, оставив
