– Ты меня напугал, – сказал Том.
– Да?
Они сидели, полностью погруженные в воду и пар. Окно выходило на городской лес, те же самые деревья, которые с другой стороны окружали Робин-роуд. Внизу стекло запотело, и деревья казались сплошной темной массой. Но в верхней части окна был хорошо виден кусочек голубого неба. Быстро промелькнула стая птиц.
Скотт пытался придумать какую-нибудь реплику, которая сгладила бы брошенную на корт ракетку, ругательства и все остальное. Расскажет ли Том обо всем, что произошло сегодня, Деборе?.. Или Сэму? Скотт не знал: иногда действия Тома были абсолютно непредсказуемы.
– Я думал, ты не любишь джакузи, – сказал Скотт. Раньше, много лет назад, в загородном доме Тома была такая штуковина, но он внезапно ее продал, а за счет освободившегося помещения увеличил детскую.
По лицу Тома пробежала какая-то тень, будто у него что-то вдруг заболело.
– Я и не люблю, просто в парной слишком много народу.
Том закрыл глаза. Тишину нарушал только шорох пузырьков воздуха, поднимавшихся на поверхность воды. Скотт смотрел на лицо брата и пытался представить, о чем тот мог думать. Теперь, конечно, не имело никакого смысла заводить разговор о «Симптоматике». Не сейчас. Скотту совершенно не хотелось сидеть в этой ванне наедине с братом. Нужно было просто попрощаться, принять душ, поехать домой и заняться настоящим делом, например наколоть дров – можно даже вместе с Брэндоном – или разобраться в гараже.
– Так как насчет «Симптоматики»? – совершенно спокойным голосом спросил Скотт.
Том открыл глаза. Выражение его лица заставило Скотта подумать: «Я должен был остаться в Бостоне, получить магистра, открыть собственный магазин – что угодно…»
– После того представления, что Гудукас здесь устроил? Ты что и правда хочешь иметь дело с кем-то вроде него? Да еще и втянуть в это наш бизнес? Маму?
Скотт промолчал.
Том больше ничего не сказал.
Брэндон лежал на диване в гостиной и смотрел телевизор. Эта новая стереосистема была суперкрутой, особенно когда рядом не маячил никто из семьи. Звук, картинка – все просто отлично. Бриллиантовая коронка на переднем зубе Унки Дета сверкала каждый раз, когда он открывал рот. И впервые Брэндон услышал второго рэппера, читающего глубоким голосом «Where the sun don't shine» каждый раз, когда Унка Дет говорил «Fuck you».
Внезапно в комнату вошел отец и встал между Брэндоном и экраном:
– Обязательно включать так громко?
– Я не вижу.
Отец отодвинулся:
– Пойдем поколем дрова.
– А?
– Нужно разобрать поленницу.
– Я отдыхаю.
Отец выключил телевизор.
– Черт, что такое?!
– Это и есть твоя проблема: слишком много отдыхаешь. Что ты такое делаешь, что тебе требуется столько отдыха? – Отец выглядел действительно разозленным.
– Господи, но я же занимался сегодня с репетитором. Оставь меня в покое.
– Оставить в покое? Одно-единственное занятие погоды не сделает! Что значит
Брэндон встал:
– Иногда ты бываешь таким засранцем!
Он пошел к лестнице, но отец перекрыл ему дорогу:
– Никогда больше не называй меня так!
Они стояли лицом к лицу. Брэндон уже был готов опять обозвать отца, но тут они услышали мамин голос: «Почему вы кричите?»
Она спустилась со второго этажа, в руке калькулятор, за ухом – карандаш. Отец сделал шаг назад.
– Что происходит? – Мама посмотрела сначала на одного, потом на другого.
Лицо отца покрылось красными пятнами, но он промолчал. Тогда Брэндон сказал:
– Он совсем спятил, – и пошел наверх.
– Ты слышал эту строчку: «Where the sun don't shine»?
Брэндон лежал на кровати, прижав телефонную трубку к уху, и наблюдал, как по небу движутся темные облака.
– Не понимаю, как ты мог ее не услышать? Это же Проблем, – сказал Дэви.
– Парень с тесаком на багажнике «роллс-ройса»?
– Это не «роллс», а «бентли». Ну что, сегодня придешь?
– Не знаю. Я, возможно, еще наказан.
– За что?
– Как за что? Твоя мама что, уже забыла про Нью-Йорк?!
– Давным-давно. Вы же заплатили половину, а деньги для нее – как прозак.[12]
Брэндон рассмеялся. Это было здорово.
– Значит, увидимся, если увидимся. Может, даже будет немного крэка.
– Крэка?
В дверь комнаты Брэндона постучали.
– Брэндон? – Это была мама. – Можно войти?
– Пока. – Он положил трубку. – Заходи.
– Как насчет стейка на ужин?
– Отлично.
Это было что-то новенькое. Конечно, не стейк на ужин, хотя ужинали они все вместе очень редко, но сам факт того, что его мнением поинтересовались.
Мама улыбнулась:
– Отлично.
Она оглядела комнату, подобрала с пола кроссовки, убрала их в шкаф и захлопнула дверцу, заметила, что у CD-проигрывателя открыта крышка, и закрыла ее. Вот черт! Теперь она точно пойдет к столу, на котором лежал тест по «Макбету» с огромной, обведенной кружком, красной отметкой F, – не заметить его было нельзя. С тем же успехом работу можно было вставить в рамочку и повесить на стену.
Брэндон встал, подошел к столу так естественно, как только мог, потянулся и сел на тест, скрестив руки на груди. Главное – выглядеть естественно. Мама как-то странно на него посмотрела:
– О чем ты думаешь, Брэндон?
– Ни о чем.
– Расстроен из-за того, что сейчас произошло у вас с папой?
– Нет.
– Он хочет, чтобы у тебя все было хорошо. И я тоже.
– Я тоже хочу, чтобы у вас все было хорошо, мама. – Слова вырвались сами. Что за идиотизм! Брэндон почувствовал, что краснеет.
– Брэндон! – Мама обняла его и поцеловала в щеку. Лицо горело. Мама отстранилась. – Ты так вырос. – Ее взгляд затуманился.
