– Что ты этим хочешь сказать, Руби?
Он выглядел совершенно растерянным, как преступник, который вскрыл огромный сейф и обнаружил, что там ничего нет. Она была уже слишком тяжелой для мамы, которая обязательно бы послала папу отнести ее на место. Видимо, этого все-таки не произошло, и она была лунатиком.
– Ничего, папа. Просто вежливая утренняя болтовня.
Казалось, он хочет что-то сказать, но тут масло на сковородке зашипело, и папа опять повернулся к плите.
– Очень голодная?
– Просто ужасно.
– Два ломтика или три?
– Три.
Руби накрыла стол на двоих, поставила кленовый сироп, сахар и сливки для папиного кофе. Лунатизм может быть признаком эмоциональных проблем. Руби знала это, потому что всегда читала колонку «Дорогая Эбби».[21] Можно ли одновременно иметь эмоциональные проблемы и быть счастливой? Она как раз собиралась задать этот вопрос папе, когда тот внезапно воскликнул: «Черт!», заставив Руби подскочить на месте. Папа дул на пальцы.
– Пап, ты в порядке?
– Да, извини.
– Ничего.
Руби села на свое место, налила в два стакана апельсиновый сок и стала ждать, пока папа закончит готовить. Сидеть и ждать было скучно, поэтому она взяла фломастер и начала писать стихотворение на салфетке. Сначала – заглавие:
Золотые дорожки.
Что затем?.. Как насчет этого?
Как там наверху играют в боулинг, Адам?
Вы там держите в руках жемчужные шары,
С разбегу пускаете их по дорожкам, прямо к…
– Пап, как в боулинге называются те штуки, которые сбиваешь?
– Кегли.
кеглям?
Уверена, что ты теперь – настоящий мастер;
И Бог уж точно показал тебе все приемы,
Он ведь знает все, Он триедин.
Когда-нибудь ты всему научишь меня
И расскажешь, что и как вы едите.
Мы с тобой будем есть небесные хот-доги,
И пить священный «Спрайт», и все остальное.
А потом сыграем в боулинг.
Мы будем вечно веселиться,
Играя все вместе,
Но только, не очень скоро.
– Что ты там пишешь?
Папа уже сидел за столом и пил кофе. На тарелке перед ним дымились тосты. Завтрак уже начался, а Руби этого даже не заметила.
– Ничего.
Руби положила салфетку на колени, как сделала бы любая хорошо воспитанная молодая леди. Она начала лить кленовый сироп на тост, наблюдая, как золотисто-коричневые утесы скрываются под янтарным водопадом.
– Эй, поменьше сиропа.
– Упс.
Она отрезала кусочек от тоста, лежавшего на самом верху, и погрузила его в сироп.
– Пап, как называется, когда что-то переполнено жидкостью?
– Переполнено жидкостью? Не знаю.
– Когда жидкость уже не помещается и поэтому вытекает.
– Ты имеешь в виду «пропитанный»?
– Да.
Французский тост, пропитанный кленовым сиропом, – жидкий янтарь высшего сорта из штата Вермонт, в нем не осталось ничего, что напоминало бы о кленах. Руби откусила первый кусок. Папа наблюдал за ней:
– Ну как?
– Самое лучшее из того, что ты когда-либо готовил.
Он довольно улыбнулся. Тост действительно был великолепен. Ее рот был на седьмом небе. Опять небо проникло в ее мысли. И тут Руби в голову пришла идея нового стихотворения. Вся картина целиком – клен, фермер, крест – возникла перед ее глазами. Осталось только записать стихотворение позже. Или нанять кого-нибудь, кто запишет под диктовку, пока она сама будет лежать на мягких подушках и есть конфеты. Руби уже решила для себя, что она всегда может стать писателем, если не подвернется чего-нибудь получше.
– Как ты думаешь, кем станет Брэндон, когда вырастет?
Папа отставил чашку. О-го-го. Внезапно он стал выглядеть почти зловеще.
– А он собирается вырасти? Вот в чем вопрос.
Настроение изменилось. Но почему? И тут она поняла: все дело в том, в котором часу он вчера вернулся домой.
– Брэндон ведь дома?
– Да уж.
– Пришел вовремя?
– Не совсем.
– Сильно опоздал?
– Тут немножко другое. – Папа вздохнул, поставил локти на стол, соединил пальцы и положил на них подбородок.
– В этот раз в дело была замешана полиция, – сказал папа, решив наконец поведать ей всю историю.
– Как?
– Их компания пила в лесу. Насколько я понимаю, они шумели, и кто-то позвонил копам. Брэндона забрали потому, что несовершеннолетним запрещено пить спиртные напитки.
– Он сидел за решеткой?
– Нет. И не было залога или чего-то в этом роде.
– На этот раз.
Папа с удивлением на нее посмотрел:
– Ты права.
Вопросы с огромной скоростью возникали у нее в голове. Тысячи вопросов. Как цветы в каком-нибудь документальном фильме. Руби попыталась выстроить их по порядку.
– Что они пили?
– Не знаю, по-моему, пиво.
– Дэви тоже напился?
– Не знаю. Но вообще-то они спрашивали у Брэндона про Дэви.
– А что им было нужно?
– Знает ли его Брэндон.
