завтра утром меня не выдернет куда-нибудь смотрящий, – принял решение я, – то сам отвезу Ольгу в „Эскулап“, прослежу, чтобы она обязательно зашла к главврачу».
Но, как назло, в семь утра мне позвонил Стилет.
– Денис, в девять будь у меня.
– Это необходимо? – недовольно поморщился я. – У меня заболела девчонка. Мне надо везти ее к доктору.
– Это необходимо, – отрезал смотрящий тоном, не допускающим возражений. – А девка твоя не помрет. К доктору сходит сама. Так что, в девять у меня, Знахарь.
– Хорошо, буду, – покорно вздохнул я и принялся будить Ольгу. – Подъем, красавица. Проспишь на работу. Как голова?
– Хорошо, – улыбнулась она и, как малый ребенок, принялась кулачками тереть глаза.
Но ничего нормального я не заметил, внимательно наблюдая за ней, пока она не ушла в свой «Эскулап». Все утро Ольга оставалась в подавленном настроении, была неразговорчива, на завтрак выпила только чашечку кофе с ломтиком шоколадного рулета.
– Ты точно уверена, что с тобой сейчас все нормально? – беспокойно спросил я, отметив, что она не доела даже тот смехотворный кусочек, что отрезала от торта.
– Ну я же сказала, – раздраженно ответила Ольга. – Все в порядке. Ничего не болит.
– Обещай, что обязательно сегодня зайдешь к врачу.
– Обещаю, – безразлично бросила мне она и пошла в прихожую одеваться. Я ей вслед лишь сокрушенно покачал головой. Состояние этой красавицы мне очень не нравилось.
Уже второй день подряд с Ольгой творилось что-то не то.
Ее действительно донимала дикая головная боль. Только совсем не та, которую можно ослабить цитрамоном или анальгином. Один-единственный мучительный головняк, который не отпускал ни на секунду, не позволял отвлечься на что-то другое, за воскресенье просто измучил Ольгу, вымотал из нее все силы.
«Что теперь делать с Денисом – Константином Разиным?! Рассказать ему все, как собиралась сделать вчера? Или сообщить о нем диспетчеру, тем самым выкупив себе индульгенцию за грехи, совершенные в больнице Гааза?» Вот такой головняк!
В ночь с воскресенья на понедельник она почти не спала. Так, забывалась буквально на несколько минут. И тут же вспышкой молнии ее сознание разрезала острая, словно бритва, мысль: «Что делать?! Предать? Лишиться Дениса, которого успела так полюбить? Или попробовать уберечь его от ментов, рискуя угодить за решетку за хищение и сбыт наркотических средств? От шести до десяти лет…»
В понедельник все утро Ольга была как неживая. Чисто автоматически умылась, накрасилась, выпила чашечку кофе. До «Эскулапа» она добиралась, ничего не замечая вокруг. Как зомби. На работе всю первую половину дня просидела, старательно делая вид, что чем-то занята на компьютере, бессмысленно гоняя курсор по экрану монитора и иногда совсем невпопад кликая мышкой. Решившую поболтать с ней Ленку отшила: «Извини, Лен, у меня очень болит голова». Пытавшегося подсунуть ей какие-то ведомости врача – «Оленька, занеси эти цифры в компьютер» – попросила: «Можно завтра, Василий Данилович?»
Завтра. Все завтра. А сегодня надо было принять решение. Безотлагательно! Бесповоротно!
Звонить диспетчеру? Не звонить?
«Звонить! – решила она, когда время давно перевалило за полдень и Лена ушла на лечебное отделение на обед. – Что так, что эдак, но потерять Дениса мне все равно суждено. В первом случае, если сейчас я его сдам диспетчеру, и его схватят менты. Во втором, если предупрежу любимого о том, что на него ведется охота, дам ему скрыться, а сама в результате пойду по этапу по двести двадцать девятой статье – какой страшный удар для родителей, какой несмываемый позор перед друзьями и родственниками! Из двух зол приходится выбирать меньшее. А меньшее здесь – это доложить о том, что нашла наконец Костю Разина, и остаться на свободе. Простой медсестрой в „Эскулапе“. На хорошем месте. С приличным окладом. А Костя- Денис, надо надеяться, со временем выветрится из памяти, и жизнь войдет в привычное русло. Ведь раньше жила без него – не страдала. Почему бы не жить так и дальше.
Итак, решено! Звоню, сообщаю диспетчеру!!! Немедленно, чтобы не передумать!»
Ольга достала из сумочки сотовый телефон и, прикусив до боли губу, заставила себя набрать номер.
– Вас слушают.
– Это Стрелкова. Я нашла Разина, – выпалила Ольга.
Все! Рубикон был перейден! Дать задний ход было теперь невозможно.
– Да что ты! – и не пытался скрыть свою радость диспетчер. – Кто? Все-таки Денис Сельцов?
– Да, – тяжело вздохнула Ольга.
– Ты уверена?
– Совершенно уверена, – еще раз вздохнула Ольга и, с трудом сдерживая слезы, рассказала, как в субботу обнаружила на животе у Дениса след от тщательно зашлифованного шрама.
Как же она себя сейчас ненавидела!
– Вы его будете брать прямо сегодня? – спросила диспетчера, и тот сразу решительно отрезал.
– Нет. – А потом надолго задумался. Ольга слышала, как он, прикуривая, возле трубки щелкает зажигалкой. – Вот что, девочка. Делаем так: ты пока продолжаешь жить с Разиным. Естественно, ведешь себя как ни в чем не бывало. Ты весела, беззаботна, с удовольствием исполняешь свой супружеский долг, не запускаешь хозяйство. Не вызываешь у Константина никаких подозрений. И ждешь от меня дальнейших распоряжений. Их ты получишь уже завтра. А, может быть, даже сегодня, если тебе удастся на какое-то время отделаться от Разина вечером и позвонить мне. Сходи, к примеру, за хлебом. Еще за чем-нибудь. Или отправь в магазин его. В общем, не мне тебя учить. Сама все сообразишь.
– Скажите мне хоть приблизительно, – взмолилась Ольга, – а что это могут быть за дальнейшие распоряжения. Просто я боюсь, что долго не смогу продержаться с Денисом. У меня и сейчас уже сносит крышу, – решила исповедоваться она. – Я ведь так люблю его. И он меня тоже. Я чувствую себя последней скотиной, что предала нашу любовь, что предала Дениса.
– Ольга! – Она подумала, что сели бы они разговаривали сейчас не по телефону, а очно, то диспетчер погрозил бы ей пальцем. – Выкинь из головы эти слюнявые мысли. Подумай лучше о двух вещах. Во-первых, о том, что опасный рецидивист и убийца Константин Разин, который существует сейчас исключительно за счет бандитизма, тебе вовсе не пара. Хотя бы потому, что такие люди живут в среднем лет пять, не более. Сегодня у них все отлично, они при деньгах, при хорошей квартире, при престижной машине. А завтра они в гробу или в лучшем случае за решеткой. А во-вторых, девочка, я еще раз напоминаю тебе о папочке с документами, которым сразу будет дан ход, если сорвешь нам операцию. Тебе все понятно?
– Да. – Ольга подумала: «И сколько же можно тыкать мне в нос эту чертову папку?!»
– Вот и умница. Я тобой очень доволен. Ты все пока делаешь так, что я даже об этом не мечтал. Только в последний момент, когда уже все на мази, не напори, пожалуйста, глупостей. Потерпи, осталось немного. И звони мне сегодня вечером, если получится. Или завтра с работы. Все, Оля, удачи тебе. До свидания.
– До свидания, – всхлипнула Ольга. Положила трубку на стол и замерла без движения, размышляя о том, что вот она и стала тем, кого уголовники называют сукой. И нет ей за это прощения. В первую очередь перед самой собой. Как теперь смыть с себя эту грязь, в которой по уши извалялась сегодня, и возможно ли ее смыть вообще? Как сегодня смотреть в глаза Денису? Как с ним общаться? Как лечь спать с ним в одну постель? Как не разрыдаться и не покаяться во всем?!! Хватит ли у нее на это сил? Не только сегодня. Но и завтра. И послезавтра. Возможно, неделю. Может быть, месяц. За что диспетчер подверг ее еще одной, такой изощренной пытке?! Почему менты не арестовали Дениса прямо сегодня?!!
– Оль, ты пойдешь кушать? – С обеда вернулась Лена, сразу с новыми силами взялась увлеченно перекладывать кипы каких-то бумаг, наводить порядок у себя на столе.
– Пойду. «Надо, и правда, сходить чего-нибудь съесть, – подумала Ольга. – Ведь со вчерашнего дня во рту не было ни крошки, если не считать маленького кусочка рулета. А сейчас, как никогда, надо поддерживать силы, не изменять привычный ритм жизни даже в самых незначительных мелочах. Впереди меня ждут нелегкие дни, и нельзя распускаться, надо взять себя в руки».
– Что, голова не прошла? – с участием поинтересовалась Лена.
– Спасибо, Лен. Уже все нормально. Вроде, прошла, – сказала Ольга, поднялась из-за стола и, словно
