- Можете, - охотно ответил я, - но, уверяю вас, это вам совершенно ни к чему.
- Ага, - кивнул Наринский, - меньше знаешь, дольше живешь. Так?
- Примерно, - кивнул я. - А это случайно не вас травили собаками на воркутинской пересылке, когда вы пытались бежать прямо из вагонзака?
Академик вытаращил глаза, подняв брови, потом до него дошло, и, расхохотавшись, он сказал:
- Сдаюсь, молодой человек. Вы меня усмирили. Я не буду задавать лишних вопросов. - И, повернувшись к Маргарите, он спросил с притворным ужасом: - Рита, кого вы привели? Вы что, смерти моей хотите?
Маргарита развела руки и ничего не сказала. Но было видно, что она довольна тем, как идет беседа.
Не дождавшись ответа от своей бывшей студентки, Наринский снова повернулся ко мне и сказал:
- Ладно. Расскажу вам самые основные вещи. Как раз принесли кофе, и, держа в руке маленькую чашечку, от которой шел легкий парок, академик начал свой рассказ:
- Начнем с того, что все те, кто на протяжении почти пятидесяти лет говорил о холодной войне, жестоко ошиблись. То, что происходило, на самом деле было не более чем взаимными угрозами соседей, оскорбляющих друг друга через забор. За спиной каждого маячили ядерные ракеты, но никто не осмеливался пустить их в дело, потому что все понимали, что на этом все тут же и закончится.
Сделав глоток кофе и одобрительно кивнув, академик проложил:
- Настоящая холодная, то есть почти бескровная, война идет именно сейчас. Судите сами. Для того, чтобы по схеме классической горячей войны захватить, например, американские спортивные залы, руководство, самих спортсменов и заставить всю эту отрасль работать на себя, так сказать - поработить, русским заинтересованным лицам пришлось бы совершать массу сложнейших и труднейших действий. А именно - собирать армию, пересекать океан под ударами авиации противника, высаживаться на берег под огнем береговой артиллерии, постоянно вступая в бои и неся неизбежные потери, медленно продвигаться в глубь территории, сталкиваясь с сопротивлением населения и с неизбежными партизанскими действиями. Вы следите за моей мыслью?
Я кивнул, ужасаясь при этом картине, которую нарисовал академик.
- Хорошо. Наконец, ценой неизбежных потерь, исчисляемых сотнями тысяч, а то и миллионами трупов с той и с другой стороны спортивные залы и все остальное захвачены. Картина, понятное дело, совершенно абсурдная. Но добавьте к спорту колбасную промышленность, автомобильную индустрию и все прочее, и вы получите схему любой захватнической войны. Война, она всегда одновременно и захватническая, и освободительная. История человечества не знает ни одного случая, когда враждующие стороны посылали бы свои войска на необитаемый остров, чтобы они там разобрались друг с другом. Ладно, я сейчас говорю не об этом.
Наринский отхлебнул кофе и заговорил снова.
- А теперь представьте себе другой вариант. Несколько виз, авиабилеты, десяток миллионов хорошо сделанных фальшивых долларов, парочка покойников - и весь бокс восточного побережья в руках у русских. Это что - не война? Если называть войной только кровавую бойню, происходящую на большой территории и с участием огромных толп разъяренного народа, то - конечно, не война. А если говорить о захватнической сути, то это - самая настоящая война, причем война умная, экономичная и чрезвычайно успешная. Вот так.
Я был поражен. Ведь все именно так и есть, академик прав! И я сам неоднократно думал на эту тему, но ни разу не додумывал ее до конца. Видать, академиком можно стать, только если будешь думать о каком-то вопросе до упора. Надо взять это на заметку.
Наринский допил кофе и, промокнув белоснежным платком губы, сказал:
- Я, собственно, нарисовал вам общую картину, чтобы вы не думали, что русская мафия в Америке - это просто Васек Горбатый и Беня Арфист, которые хотят пощипать жирных и глупых американцев.
- Я так и понял, - сказал я, чтобы хоть что-нибудь сказать.
- Будем надеяться, - с сомнением сказал академик. - А теперь я расскажу вам о специализации мафии в Америке вообще. Это необходимо для дальнейшего понимания общей сути происходящего. Суть в том, что организованная преступность в США явно делится по национальной принадлежности. Итальянская мафия в США контролирует азартные игры и профсоюзы. Китайцы - торговлю живым товаром. Черная и латиноамериканская мафия - менее организованы, но контролируют почти всю уличную торговлю наркотиками… А что касается русских, то хочу обратить ваше внимание на то, что в Америку из России отъехали самые крутые и энергичные из молодых авторитетов, которым было тесно в понятийном пространстве криминализированной России. Мало того, захватывать Америку ринулись взращенные в период холодной войны военные кадры. Они воспитывались для борьбы с мировым ипериализ-мом и для захвата всего мира. Но все изменилось, и им так и не пришлось реализовать себя в настоящих боях и сражениях, где они были бы неминуемо израсходованы, то есть - уничтожены. Тут получилось примерно то же, что и с террористами. В свое время СССР и Америка выращивали в странах третьего мира бешеных псов, рассчитывая, что те будут грызть противника. Но обстоятельства изменились, и теперь оставшиеся без дела террористы грызут и убивают своих создателей. Ситуация - как в фильме ужасов, когда созданный безумным ученым монстр набрасывается на своего творца.
- Понятно, - прервал я увлекшегося академика. - А что же все-таки насчет русской мафии?
Наринский помял подбородок и сказал:
- Русским в Америке не хватает итальянской семейственности и китайского чувства национального единства… Но русские сразу же проявили себя тем, что они более умны и решительны, более жестоки, и для них не существует никаких внутренних ограничений.
- Беспредел?
- Вот именно, беспредел. И если русских бандитов, находящихся в Америке, сплотить - они станут непобедимой силой. И тогда Америке, как сейчас выражается молодежь, - кирдык. Я правильно произнес это слово?
Он с улыбкой повернулся к Маргарите.
Улыбнувшись в ответ, она кивнула, и академик с довольным видом жестом подозвал официантку. Пока он распоряжался насчет кофе и обсуждал с Маргаритой, какое пирожное она предпочитает в это время суток, я думал о том, что Наринский, сам того не зная, попал прямо в точку.
Моей целью как раз и было сплотить американский русский криминалитет и натравить его на Генриха Мюллера. И тогда, каким бы он крутым ни был, от него только перья полетят. А я, со своей стороны, найду способ заставить его вернуть то, что он украл у меня.
Обязательно найду.
Наконец Наринский и Маргарита договорились, официантка пошла за заказом, а академик, ослабив галстук, неохотно оторвал взгляд от сидевшей рядом с ним красавицы и, посмотрев на меня, сказал:
- А теперь я расскажу вам о том, какие ниши в теневой экономике Соединенных Штатов заняты российскими криминальными интервентами. И на этом наша беседа закончится. А потом, если прекрасная дама не возражает, я предложу ей посетить со мною Кар-неги-Холл, где сегодня выступает товарищ Паваротти.
И он жестом шулера достал из воздуха два синих билета.
Маргарита сделала большие глаза, потом посмотрела на меня и сказала:
- Костя, ты проиграл. Я ухожу к этому джентльмену. Паваротти лучше пива, а ты, к сожалению, этого не знал.
