Коронация Петра II была назначена на 25 февраля (8 марта) 1728 года. Пока не свершилась церемония, наследник истинный — ещё не царь. Все ждали этого дня, но особенно старая столица Москва. Это событие чрезвычайное, жданное и желанное. Устроители коронаций всегда стремились удивить, покорить народ! Пётр I, когда короновал свою Катеринушку, устроил пир на весь мир. На кремлёвской площади поставили два рундука, на которых уложены были жареные быки колоссальных размеров, начинённые внутри разного рода птицею. Тут же, рядом с уложенными быками, били два искусственных фонтана, извергавшие один — белое, другой — красное вино…
…Близится час коронации! Курьерские тройки мчатся по Тверской. Народ толпится на заснеженных улицах — глазеют, ждут царского поезда.
Поют-веселятся в Москве на особинку: такую похвальбу устраивают, такие выкрутасы придумывают, что любо-дорого послушать:
Солнце позолотило купола, заблистали сугробы, снега московские, а солнце так и играет в небе, не менее восьми лучей посылая на землю…
Площадь возле Девичьего поля полна народу. Ждут!
Уже позади Пречистенка, подъезжают к Новодевичьему монастырю… На поляне разбиты палатки, шатры. Лошади стоят, запряжённые и в простые сани, и в сани богатые, убранные медвежьими да плюшевыми покрытиями.
Юный царь-государь полон благих чувств. Он сделает своих подданных счастливыми. Он освободит свою бабушку Евдокию Лопухину и даст ей всё, что она пожелает. Он разрушит Преображенскую избу, где сидел его отец, царевич Алексей. Сердце его ширится от добрых мыслей и дел…
Первая жена Петра I, мать царевича Алексея, Евдокия Лопухина — что за женщина?
Много о ней написано, наговорено, много напраслины возведено. Или не всё то напраслины?
Историк Костомаров писал:
«Пётр женился на Евдокии Фёдоровне Лопухиной тогда ещё, когда ему было шестнадцать лет. Он женился так, как женилось тогда множество людей: собственно, не он женился, а его женили. Его женила мать. Несмотря на обычность такого рода женитьбы в русской жизни, брак Петра был не похож на браки предшествовавших царей, его предков, потому что последние, благодаря слагавшимся обстоятельствам своей жизни, выбирали себе жён по собственной воле. Едва ли Пётр выбрал бы ту, которую ему дали, если бы его не женили, а он сам женился. Впрочем, первые года его супружества, насколько нам известно, прошли спокойно; плодами супружеской связи Петра с Евдокиею были двое сыновей; из них меньшой, Александр, умер скоро после своего рождения; старший, Алексей, родившийся 18 февраля 1690 года, пережил своего брата себе на горе».
«Царица Евдокия Фёдоровна была простая русская любящая женщина. В её письмах, где она выражает свою грусть в разлуке со своим «лапушкой», слышится простодушное искреннее чувство.
Историки пытались объяснить, что Евдокия не могла удовлетворить духовных потребностей Петра по своей узкости, закоренелости в предрассудках, приверженности к старине, богомольству, праздности и т. п., что гениальная натура великого преобразователя требовала чего-то иного, высшего, более развитого, нуждалась в такой женщине, которая бы могла его понимать, на что неспособна была дочь Лопухина… Нам кажется, ларчик проще открывается. Пётр поступил так же, как поступал обыкновенно русский удалой добрый молодец, когда, по выражению песни, зазнобит ему сердце красна девица или «злодеюшка чужа жена» и станет ему «своя жена полынь горькая трава».
Не чувствовавши влечения к Евдокии при выборе её в жёны, Пётр, может быть, и сжился бы с ней, если бы не приглянулась ему в Немецкой слободе Анна Монс. Пётр не умел сдерживать своих страстей и, как самодержавный царь, не считал нужным себе отказывать в чём-либо.
В Евдокии Лопухиной больно отзывалась эта перемена. В письмах она жаловалась царю, что не видит его; жаловалась и своему отцу, своим родным, а те изъявляли неудовольствие царём. Это длилось около четырёх лет.
Но, будучи за границей, из Амстердама и из Лондона Пётр поручал Льву Нарышкину и Стрешневу уговорить царицу добровольно уйти в монастырь. А возвратившись из-за границы, призвал царицу и сказал ей: «Как смела ты ослушаться, когда я приказывал неоднократно письмами отойти в монастырь, и кто тебя научил противиться?» Через три недели после того Евдокию повезли в карете в Суздаль и заключили в Покровском девичьем монастыре…
После царствования Ивана Грозного в семейной жизни московских царей не происходило ничего подобного. Цари Фёдор, Борис, Шуйский жили согласно со своими жёнами. Вступила на престол новая династия, дом Романовых; первые цари из этого дома, один за другим, отличались безупречной семейной нравственностью. Царская семья в глазах народа показывала образец богобоязненной жизни.
Явился на престоле Пётр — и началась ломка, перестройка государственной, общественной, домашней жизни. Царь — бомбардир, каменщик, плотник, кузнец, лекарь, законодатель, учитель — всему сам даёт почин… Невольно на память приходит Иван IV Грозный…»
Было о чём подумать юному Петру II перед коронацией и во время её. Действительно ли Евдокия Лопухина в Суздали завела полюбовника Глебова? Бабушка, похоже, с характером, она перечила царю, писала ему укоризненные письма: мол, «от печали по нём она истинно умирает»… Где правда? Как искупить грехи близких? Бабушку, пребывающую теперь в Новодевичьем монастыре, он освободит из заточения, взглянет в её глаза, — может, там он что-нибудь увидит и поймёт? Пётр II въезжал в Новодевичий монастырь, оглядывал толпу на площади…
Кто это? Никак Наталья Шереметева, которую, кажется, полюбил Иван Долгорукий, сказывала она, что в Новодевичьем сидела царевна Софья, ранее — Ирина Годунова, а ещё Елена Шереметева, супруга сына Грозного… Нет, Пётр II не станет столь жестоко обращаться с подданными и никого из женщин не посадит в заключение!..
Так размышлял император, входя в ворота монастыря, в Смоленский собор. Рядом был Иван Долгорукий, вельможи, генералы, сановники, священники…
Помолившись в Смоленском соборе, царь вышел, а навстречу ему идёт бабушка Евдокия Лопухина. Объятия, поцелуи… слёзы… Лицо у неё бледное, одутловатое, а царь-отрок — на загляденье великодушен, добр, ядрёный цвет на щеках, глаза светлые, радостные.
Наталья Шереметева «углядчива»: заметила, как настороженно глядит «бабушка» на принцессу Елизавету — ведь это дочь её соперницы, мерзкой иноземки… В лице милого царя замечает она не только радость, но и глубоко запрятанную печаль. Бедный! Каково держать скипетр и державу в этаком юном возрасте!.. Оба они сироты, ни отца, ни матери, по судьбе — как брат и сестра.
Иное дело — Иван Долгорукий, сидит, как заноза, в её сердце, чернобровый красавец… Ах, не заметил бы, что она глаз с него не спускает! И Наталья спряталась за чью-то спину.
Самые главные часы во всей коронации — служба в Успенском соборе, проповедь священников, моление о благополучии царствования Петра II. Подданным, сановникам и самому царю внушались мысли о неземном происхождении его власти, о богоданном праве его повелевать своими подданными.
Яков Брюс тоже получил приглашение на коронацию, а скептицизм его всегдашний подсказывал: титул свой получил царь рано, ещё не сформировался характер, а уже вседержавный царь!
В душе государь помышлял, должно быть, о том, чтобы скостить недоимки у народа, дать ослабу
