Малороссии, а ещё… Ещё надобно непременно уничтожить Преображенский приказ, где дед содержал его отца, быть может, пытал…
Князья Долгорукие держатся грудно — клан! И зорко следят за Иваном — дурашлив он, горяч, однако императора истинно полюбил и служит ему славно… На лице отца, князя Алексея Григорьевича, деловитость, забота. Поручил он одному художнику нарисовать Ивана рядом с царём, а ещё запечатлеть свою Катерину. Для чего? Видно, торопится великие свои планы совершить…
Отслужили службу в Смоленском соборе, в Успенском — впереди Троице-Сергиева лавра и старинная вотчина Романовых — Коломенское.
Возвращаясь домой, в Кусково, еле живая Наталья Шереметева шептала: «Господи! Сделай так, чтобы многие твои силы наполняли государя, чтобы сердце его не очерствело с годами. Добрым деяниям его пусть не будет предела, а умным советникам — извода».
…Коронация не прибавляет ума, не убавляет. Разве что величит человека и делает взгляд его более важным, высокомерным.
Это прекрасно знал Андрей Иванович Остерман и не собирался прерывать занятия с 13-летним императором даже в Коломенском. Он давно составил план занятий, своей рукой написал, что следует делать. Главными предметами были древняя и новая история, география, математика и геометрия. «Читать историю и вкратце главнейшие случаи прежних времён, перемены, приращение и умаление разных государств, причины тому, а особливо добродетели правителей древних с воспоследовавшею потом пользою и славою представлять. И таким образом можно во время полугода пройти Ассирийскую, Персидскую, Греческую и Римскую монархии до самых новых времён… Географию отчасти по глобусу, отчасти по ландкартам показывать, и к тому употреблять краткое описание Гибнерово… Математические операции, арифметика, геометрия и прочие математические части и искусств из механики, оптики и проч.».
Историки дружно и несправедливо пишут, что Пётр II не любил учиться, а любил лишь охоту. В эти годы человека тянет к движению, веселью, охоте. Тем не менее его учил Остерман, а два раза в неделю он появлялся в Верховном тайном совете при Меншикове, выслушивал старческие, ворчливые и скучные речи. Видел, что светлейший, не бывая в совете, подписывал бумаги дома, чем многих настраивал против себя. Пётр II шутки ради тоже научил князя Ивана Долгорукого подписывать бумаги «под его руку». (Это-то и послужит причиной будущих трагедий Долгоруких.)
Он был порывист, как и его дед. В одном донесении Лефорт писал: «Сегодня пополудни захотелось царю верхом поохотиться за волком, посаженным в саду. Волк не умел отмечать любимой собаки Петра, схватил её за уши и так потряс, что царь хотел спрыгнуть с лошади и спасти свою собаку, но его удержали…»
Порывы у царя были добрые, его волновали, к примеру, пожары, которые случались чуть не каждую ночь, — и одним из первых его указов стала борьба с пожарами. Не нравились грабежи в тёмных переулках, грязь по весне и осени, склизкие глубокие колеи. Угнетали донесения с мест огромной России — сколько жестокостей, убийств, даже в дворянских имениях!..
Подписывать смертную казнь виновным Пётр II не любил, оттого иногда Иван подписывал «под его руку». Как-то высокоумная Наталья Шереметева сказала: «Ваня, а ты сделай так: когда указ о смертной казни надобен, ты укуси царя за ухо! Он рассердится, а ты шуткой скажи: видишь, даже уху больно от моего укуса, а каково будет тому несчастному? Может, дать ослабу наказанию?»
Между тем обыватели Москвы безмерно радовались пребыванию царя в Москве, освобождению Евдокии Лопухиной. Говорили, будто называет она себя вдовствующей государыней, а сторонники её кланялись государю и плакали: «Государь-батюшка наш, пожалей Евдокию, отца своего! Разве не погубил её твой дед-антихрист?!.. Слава Богу, ты в Москве пребываешь на общую радость. А в том Петербурге тебе нечего и делать-то!»
Мысли смутные не оставляли Петра II. Преображенскую избу он уничтожил, но что сделал дед, чем провинились отец, бабушка? В Библии сказано, как Авраам принёс в жертву сына своего Исаака, но Бог его спас… А дед, пожертвовавший сыном ради Отечества? И должен ли он, Пётр, продолжить линию Петра I? Или вернуться к отцу и бабушке?
Он будет жить — пока! — в Москве, будет наезжать и в Петербург. Так советует Остерман и так же Долгорукие… Кто из них станет его регентом, как Меншиков, будет управлять его волей?.. И пойдёт ли молва, что Пётр вернул старую столицу?
Между тем армия и флот находились в кризисе: Военная коллегия после ссылки Меншикова осталась без президента, в армии не хватало амуниции, многие способные молодые офицеры были уволены.
Иностранные посланники так сообщали о состоянии дел в России: «Всё в России в страшном расстройстве, царь не занимается делами и не думает заниматься; денег никому не платят, и Бог знает, до чего дойдут финансы; каждый ворует, сколько может. Все члены Верховного совета нездоровы и не собираются; другие учреждения также остановили свои дела; жалоб бездна; каждый делает то, что ему придёт на ум».
Саксонский посланник сравнивал Россию с кораблём, который носится по воле ветров, а капитан и экипаж спят: «Непостижимо, как такой обширный механизм может действовать без всякой помощи и усилий со стороны. Всякий стремился только свалить с себя тяжесть, никто не хочет принять на себя ни малейшей ответственности, все жмутся в сторонке… Огромная машина пущена наудачу; никто не думает о будущем; экипаж ждёт, кажется, первого урагана, чтобы поделить между собой добычу после кораблекрушения».
Расслабившись после скачек на охоте, царь-отрок не мог не думать о своей роли, но что он может в 13 лет? Да при таких деспотичных наставниках, как Алексей Григорьевич Долгорукий, и при таком хитреце, как Остерман?
Император терял голову от дум и сомневался… Сом-не-вал-ся…
В клане Долгоруких
Представители этого древнего рода славились верным служением Отечеству. Знаменитый князь Яков служил Петру I и был единственным, кто говорил царю правду. Много лет провёл он в шведском плену, а вернувшись, остался верен Петру. Род их был из Рюриковичей, предок Юрий Долгорукий — основатель Москвы, и все отличались яркой внешностью, красотой и храбростью. Фельдмаршал Василий Владимирович — командующий армией, Василий Лукич — самый «умный и злой»; несколько Долгоруких — послы в иностранных государствах.
Алексей Григорьевич — в Верховном совете. Однако, добравшись до верхов и поняв, что его сын Иван любимец императора, князь проявил дьявольскую хитрость. Он мстил Меншикову, он ломал голову над тем, как пробиться к царскому трону (но об этом мы — позднее).
Женой князя Алексея была Прасковья Юрьевна, которая подарила ему семерых наследников. Вот их имена и годы жизни:
Иван (1711–1739) — фаворит императора Петра II, женат на графине Наталье Борисовне Шереметевой;
Екатерина (1712–1747) — невеста императора Петра II, с 1745 года супруга графа Александра Романовича Брюса;
Николай (1713–1790) — женат первым браком на Наталье Сергеевне Голицыной, вторым — на Анне Александровне Бредихиной;
Елена (1715–1799) — замужем за князем Юрием Юрьевичем Долгоруковым;
Анна (ум. в 1758);
Алексей (1716–1792) — женат первым браком на княжне Евдокии Григорьевне Мышецкой;
Александр (1717–1782) — женат на Прасковье Кирилловне Матюшкиной.
Князь Алексей Григорьевич — глава этой многодетной семьи.
В 1700–1706 годах он жил в Варшаве, ездил в Италию. Благодаря дяде Якову Фёдоровичу быстро
