часть металлолома в деревню! Остальное заберем потом! Быстро!
Через полчаса у дороги выросла горка мелких металлических обломков.
— Кончай! — приказал Мишук. — Хватит на одну телегу!
Отряд двинулся дальше. Впереди лес становился гуще. Дорога чуть приметно поднималась на небольшую возвышенность. Это была прибрежная гряда, за которой начиналось болото.
Поднявшись на гребень, прорезанный неглубоким руслом Болотнянки, ребята очутились на краю болота. Оно лежало внизу — в котловине. Маленькое голубое оконце чистой воды виднелось слева, как раз в том месте, где прибрежная возвышенность понижалась и образовывала седловину. Из этого оконца и вытекала речка.
Отряд подошел к самому истоку Болотнянки.
— Когда-то тут была широкая и полноводная река, — сказала Ксения Даниловна. — Вместо мхов плескались воды глубокого озера. Потом уровень в нем понизился. Река обмелела, а озеро стало зарастать и превратилось в топкое болото. Но воды в нем еще много — сток плохой. Берега у болота высокие, а русло у речки мелкое.
— А если прорыть поглубже? — спросил Гриша.
— Вот об этом и мечтал Дмитрий Большаков! — произнесла Мария Петровна. — Чертил карту и думал, как осушить болото.
— Я не мелиоратор, — сказала Ксения Даниловна, — но и мне кажется, что это не пустая фантазия!
Гриша скинул ботинки, вошел в ручей и, поднатужившись, вытащил со дна камень. Вода зажурчала веселее. А может быть, это только показалось мальчишкам, но они зажглись. Еще двое вошли в реку, ухватились за торчавший из воды валун и откатили его к берегу. Теперь уж, без сомнения, Болотнянка оживилась. Полоса мутной воды помчалась вниз, увлекая за собой хворостинки и листья, плававшие в болотном окошке.
— Сюда бы саперов! — сказал Вовка. — Как бы рванули — вода бы водопадом пошла!
— Высохло бы болото! — подхватила Мария Петровна. — Зазеленели бы здесь поля! А ширь-то какая: конца-края не видно. И все это пока не приносит людям никакой пользы!
Ребята понимали, куда клонит учительница. Они сами видели, что Болотнянка могла бы стать быстрой и глубокой. Нужно только прорыть дно ручья. Вода не осилила каменистый прибрежный гребень, а человеку все под силу! И тогда болото с каждым днем начнет высыхать…
— Но на авось работать нельзя, — сказала учительница. — С умом, с расчетом… Может быть, одной Болотнянки будет мало. Возможно, придется прорыть несколько искусственных каналов. Но этот труд окупится! Попробуйте представить, что даст колхозу осушение болота! Предположим, что оно круглое, а диаметр — тридцать километров. Это — семь тысяч гектаров! Тут вам и топливо, и удобрение, и новые посевные площади. Вы только подумайте!
Семь тысяч гектаров! Эта цифра поразила ребят. Неужели они когда-нибудь подарят колхозу такой огромный кусок земли? Это не какой-то мостик через Болотнянку, не силосная траншея!
И не было в ту минуту в звене ни одного мальчишки, которого не увлекла бы идея осушить болото…
Телегу разгрузили на берегу Болотнянки — дальше лошадь не могла пройти. Санька с Семой завернули Соколика и поехали обратно. Им предстояло забрать по дороге часть металлолома, сбросить его в Усачах у штаба и пешком вернуться в отряд.
— Быстрей! — крикнула Катя. — Без вас обедать не начнем!
Вот когда усачи оценили присутствие женщин, которые взяли на себя все заботы об обеде. Мальчишки только подвесили котел на двух рогатинах с перекладиной, натаскали дров и наносили воды.
Пока женщины хлопотали у костра, дед Евсей обучал мальчишек ходить по болоту на лыжах. Наука не сложная, а для тех, кто зимой катался на лыжах, и вовсе простая. Требовалось соблюдать три правила: не скользить по мху, а шагать, следить, чтобы лыжи опускались на поверхность болота всей плоскостью, и точно распределять свою тяжесть.
Дед Евсей тряхнул стариной: он довольно бойко шлепал по болоту, показывая технику ходьбы.
— Лыжи лыжами! — покрикивал он. — А главное — ноги! Как с берега сошел, так считай, что отдыха не будет до островины! Хоть тысячу верст, а иди без остановки! Не терпит болото стоячих. Зазеваешься — хап! — и проглотит!
Часа через два из деревни вернулись Санька и Сема. Все сразу же сели обедать. Пни служили стульями, колени заменяли стол. Над головой нависал шатер еловых лап. Суп попахивал дымком и хвоей. Аппетит был зверский.
— Не еда, а потрясуха! — воскликнул Санька.
— Что это такое! — возмутилась Мария Петровна. — Что за жаргон?
— Я хотел сказать: потрясающий суп! — поправился Санька.
— А я хотела сказать, что тебе, Александр Крыльев, надо иметь переводчика!
В «столовой» дружно захохотали и подсмеивались над Санькой до конца обеда. А потом Ксения Даниловна повела ребят в поиск. Пошли все, кроме деда Евсея и Марии Петровны. Сема и Санька несли бур. Прибрежная тропа то приближалась к краю болота, то отдалялась от него и сворачивала в кусты.
Первую буровую скважину заложили на ровной сухой площадке, поросшей бледно-серым ломким, хрустящим мхом. Здесь тоже раньше была трясина, а теперь вода отступила. Бур под собственной тяжестью ушел вниз на полметра. Когда Санька с Семой взялись за жимки, штанга быстро погрузилась в торф на всю длину.
Бур вытащили. В ложке, привинченной к нижнему концу, была темно-коричневая спрессованная масса перегнивших водорослей.
Санька вытер лоб.
— Пусто! Тут гажой и не пахнет!
— А место хорошее, — сказала Ксения Даниловна. — Когда-то был залив со спокойной стоячей водой. Как раз то, что нужно для выпадания и оседания углекислого кальция. Только глубоко очень — бур не достал дна.
До второй скважины штангу несли Мишук и Гриша. И опять, затаив дыхание, с надеждой смотрели усачи, как бур погружается в торф. Но и во второй, и в третьей, и в пятой скважине гажи не обнаружили.
— А вы как думали? — улыбнулась Ксения Даниловна, взглянув на приунывших ребят. — Геолог — профессия, конечно, романтическая. Но без труда романтики не бывает. Сегодня по плану — еще две скважины… Или устали очень?
Мальчишки устали, но никто не признался в этом.
— Хоть десять! — храбрился Санька.
— Две! — повторила Ксения Даниловна. — Впереди два хороших места.
— Вы уже были здесь? — удивился Мишук.
Ксения Даниловна многозначительно переглянулась с Катей.
Шестая скважина была в тот день последней. Ее бурили не на берегу болота, а в густом кустарнике. Ксения Даниловна сказала, что на этом месте был небольшой водоем, который соединялся протокой с основным озером. Постепенно водоем зарос мхом, а теперь — и кустарником.
Прорезав двухметровую толщу торфа, заостренная ложка бура вошла во что-то более твердое. Мальчишки сразу почувствовали это — штанга углублялась не так быстро.
— Вытаскивайте! — сказала Катина, мама. — Неужели повезло?
Бур вытащили.
— Ура-а-а! — завопил Санька.
В ложке был белый порошок. Сема растер его на ладони, понюхал, сказал, будто много раз находил гажу и мог узнать ее по запаху:
