путевки в Египет как ни в чем не бывало.
Тимур, захватив в кухне бутылку пива, вошел в комнату и рухнул в кресло.
Я посмотрел на него и грозно сказал:
– Это что за самодеятельность? Забыл, что ли, на кого работаешь? То, что мы с тобой друзья, к делу не относится. Хочешь угробить Афанасия? Я тебе сколько раз говорил, что все решения принимаю я? Не помнишь? Что лыбишься, морда самурайская? Еще раз выкинешь такой номер – уволю без выходного пособия.
Тимур виновато потупился, и я, вздохнув, сказал:
– Горбатого могила исправит. Ладно... Ну, что там?
Тимур ожил и, нервно потирая руки, сказал:
– Значит, так... Жаль, конечно, что я опоздал, но тут уж ничего не поделаешь.
– А я, между прочим, знал, что ты там ничего не найдешь.
– А вот тут ты сильно ошибаешься, – довольно ответил Тимур, – нашел. Но не знаю, рассказывать ли тебе... Наверное, это неинтересно...
– Я вот сейчас приложу тебе этим корейским телефоном по башке – узнаешь тогда, интересно мне или нет. Давай говори, не выделывайся.
– Ах, как страшно! Ладно, слушай. Заброшенный частный дом на глухой улице. Все стекла выбиты, внутри, естественно, насрано – чуть не вляпался... Захожу, ствол вперед, а внутри – тишина. И мертвые с косами... В комнате на подоконнике трубка лежит. Я к ней, и – опаньки! Еле успел остановиться. Растяжка! Граната «Ф-1».
Тимур встал и вышел в прихожую.
Вернулся он с лимонкой, в которую вместо фирменной чеки был вставлен ржавый гвоздик.
– Во! Видал?
– Видал, – ответил я, – я и не такое видал. Гвоздик-то не совсем проржавел? А то сейчас ляжем тут, нафаршированные...
– Нормальный гвоздик. Я его из стены вытащил.
– Ладно. Сядь, не мельтеши.
Тимур положил гранату рядом с компьютером и сел в кресло.
– Вот. Граната, значит. А рядом с трубкой – записка. Тебе, между прочим!
И Тимур жестом ординарца, доставившего Суворову срочную депешу, выдернул из нагрудного кармана рубашки и протянул мне сложенный в четыре раза тетрадочный листок.
– Вы, сэр, уж извините, что я прочитал это послание. Понимаю, что это неэтично, но...
– Заткнись, – сказал я и развернул записку.
На выдранном из школьной тетрадки в клеточку листе ровным твердым почерком было написано:
«Если ты читаешь эту записку, значит, твой парень остался жив. Не пытайся меня найти. Я не лох».
– Ишь, блин, – пробурчал я, – он не лох!
– Вот именно. Одна граната чего стоит. Видать, знал он, что мы его засечем...
– Видать, знал, – согласился я, – причем знал, что засечем не просто номер трубки, а физические координаты.
– Ну, знал-то он вряд ли, – не согласился со мной Тимур, – а вот то, что догадался, насколько серьезно мы его вычислять будем, – так это точно не дурак.
– Да-а-а... – кивнул я.
И прочитал записку еще раз.
Потом скомкал ее и бросил в корзину для мусора, стоявшую рядом с компьютерным столом.
– Эй, ты что! Это же вещдок! – возмутился Тимур.
– А ты что – следователь? – усмехнулся я. – Дело шьешь?
– Да нет... Просто на всякий случай...
– Тогда на хрена тебе эта бумажка? Она свое дело сделала. Забудь. Вспомни лучше, где мы этот голос слышали. Мне он уже ночью снится.
– Ага! – вскинулся Тимур. – Мне тоже! Сегодня ночью приснилось, что ты мне этим голосом говоришь: давай, мол, еще по бутылочке пивка!
– Идиот, – засмеялся я, – клоун! А еще по бутылочке – это можно. Все равно сегодня уже вряд ли что- нибудь произойдет. Так что – можно.
Тимур встал и пошел на кухню, а я сказал ему вслед:
– Но только по одной. Расслабляться не следует. И так уже сегодня по пять приняли.
– По шесть, – откликнулся с кухни Тимур, звеня бутылками, – это седьмая.
Глава пятая
БОЙНЯ В ПАРИЛКЕ
В самой известной и популярной в городе элитной бане было две сауны для высших персон.
Большая, рассчитанная на десять человек, оформленная в стиле «Домик в горах», в этот неурочный час пустовала. Ее только-только покинула компания местных литераторов, примерно раз в месяц позволявших себе удрать от жен и устроить «литературный салон» с молодыми поэтессками.
К десяти утра богема очнулась от творческого угара и, страдая похмельным синдромом, разбрелась по своим скромным квартиркам к беспросветной рутине – опостылевшей компьютерной клавиатуре, нескончаемым сигаретам, крепкому кофе и вечно брюзжащим супругам. Справедливо полагающим, что порядочный мужчина должен днем зарабатывать деньги, ночи же проводить в постели, а не перед монитором.
В общем зале бань, где располагалась кухня с большим выбором горячих и холодных закусок, прохладительных и алкогольных напитков, тоже было пустынно и тихо. Правда, всю широкую скамью у дальней стены занимало обширное голое тело местного горлопана и главаря Гордея Брыкова – самую большую его гордость уборщица целомудренно прикрыла сухой казенной простынкой.
Гордей был скандально известным журналистом, пишущим во все местные газеты и журналы под тремя десятками псевдонимов. Фирменным блюдом его была публикация рифмованных строк на злобу дня. А бессмертные вирши по поводу пожара на московской телебашне публиковались даже в столичном «Огоньке». Поэт откликался в стихотворной форме и на теракты, и на новые законодательные инициативы президента. Сейчас он не откликнулся бы даже на пушечный выстрел над самым ухом. Тем не менее засыпал он с мыслью обязательно написать, как похорошели томские бани за последние два месяца...
В помещениях меньшей – на шестерых – сауны только две недели назад был завершен ремонт. В нее из общей залы вел узкий коридор со стенами из натурального камня. В нишах торчали электрические факелы, сделанные искусно: казалось, что не электрический огонь светит, а мерцают колеблющиеся на сквозняке язычки натурального пламени. Над головой нависали толстенные искусственно закопченные балки. Протискиваясь в каменную арку, ведущую в предбанник, нужно было нагибать голову. Зато потом можно было выпрямиться во весь рост. Да что там – в рост? Можно было вполне даже в футбол играть...
Пол из шершавой керамической плитки, стилизованной под старинную мозаику, приятно грел ноги. Треть комнаты занимал круглый массивный дубовый стол с тяжелыми деревянными креслами. Словно при дворе короля Артура.
В одном углу тлел оставленный без присмотра камин, а рядом с ним скучали латы, набитые какой-то требухой; во втором располагались две душевые. Не старые соски как в общественных банях, а современные кабины на поддонах с различными режимами работы и кнопочным управлением. В космических аппаратах пульты вряд ли сложнее.
Третий угол полностью занимал бесконечный гидромассажный бассейн СПА, до краев наполненный бурлящей водой. Над ним – овальный деревянный щит, с которого щерилась отполированными надраенными клыками натуральная голова вепря. Под ней висели скрещенные двуручные рыцарские мечи.
Четвертый угол вообще не просматривался. Его напрочь загораживал холодильник высотой до потолка с напитками и фруктами.
Из комнаты отдыха помимо арки выходили две двери.
Одна вела непосредственно в сауну. Вторая – в бильярдную, где была расположена еще и стойка бара,
